1. Грамматическая синонимия — явление, широко представленное в русском языке на всех этапах его исторического развития. Оно имеет двусторонний характер. С одной стороны, грамматическая синонимия является следствием языковой эволюции, в процессе которой часто происходит сближение разных по своему происхождению форм, имеющих одно и то же или сходное грамматическое значение. Подобные отношения нередко возникали, например, в результате действия морфологической тенденции к унификации форм. С другой стороны, грамматическая синонимия, как и любые синонимические отношения, является своеобразным импульсом, дающим толчок к дальнейшему развитию, которое приводит к устранению синонимии. Ее разрушение может проявляться в двух основных направлениях — это либо утрата отдельных компонентов синонимического ряда, либо их дифференциация, позволяющая сохранить разные формы.
Особенно ярко грамматическая синонимия отражается в истории русского именного склонения. В процессе унификации древнерусских типов склонения существительных синонимические отношения возникали в разных падежных формах, а периоды их активизации для отдельных падежей могли не совпадать.
Другой областью, в которой синонимичные формы также встречаются довольно часто, являются деепричастия. В этом случае возникновение синонимии связано с историей категории деепричастия, сложившейся на основе причастий действительного залога. Не останавливаясь подробно на механизме образования последних, можно отметить лишь, что их многообразие было отчасти связано с наличием разных временных форм, возможных практически от любого глагола, а также с закреплением впоследствии в качестве деепричастий разноаффиксных образований.
2. XVIII век был временем активного языкового развития, временем, во многом подготовившим языковую и стилистическую реформу, осуществленную А. С. Пушкиным. Однако на протяжении самого XVIII в. тенденции развития, его интенсивность были неодинаковыми. Если для языковой ситуации первой трети столетия была характерна стилистическая неупорядоченность и пестрота языкового оформления, то середина века ознаменовалась реформами М. В. Ломоносова, упорядочившими языковую стихию и направившими ее в русло "трех штилей". Несмотря на всю значимость ломоносовской теории, к концу века ее рамки становятся тесными для постоянно развивающегося русского языка. Роль Г. Р. Державина в расширении его стилистических возможностей и дальнейшей стабилизации грамматических норм была весьма значительной.
— в поэтических произведениях, а также в прозе ("Записки" и письма) — часты случаи грамматической синонимии как в именах существительных, так и в деепричастиях.
Для существительных синонимичные формы отмечены в родительном и предложном падежах единственного числа, именительном-винительном и творительном падежах множественного числа. Они отражают разные этапы в истории отдельных падежных форм.
В род. п. ед. ч. синонимия представлена формами с флексиями -а/-у, в пред. п. ед. ч. — с флексиями -е/-у. По сравнению с периодом распространения и количественного нарастания форм на -у в обоих падежах в языке Державина преобладают формы на -а в род. п. и на -е в пред. п. Сохранение форм на -у в род. п., как и в современном русском языке, хотя и в несколько большем количестве, наблюдается:
Вместе с тем слова с аналогичной семантикой употребляются и с флексией -а (перехода, заказа, приказа, вреда, народа, провианта и др.).
В пред. п. дифференциация синонимичных форм имеет такой же характер, что и в языке современном. Так, формы на -у предпочтительны у односложных существительных (во рту, в нынешнем году, на краю), а также при предлогах в и на (на мосту, в полку, в том краю, в уголку, но: при уголке, о сроке, о пропуске, при посте 'должность').
Синонимия возможна и в пределах форм одного фонетического слова: из сего похода — для походу в Казань, из дому — для дома, из отпуска — отпуску ожидать, приезда короля — после приезду и др. В некоторых случаях прослеживается возможность использования разных флексий при семантической и семантико-стилистической дифференциации: из санкт-петербургскаго опекунскаго Совета — совету ждал; твердостию духа — духу моего терпеть не захотела.
— вин. п множ. ч. можно обратить внимание на синонимию форм с флексиями -а/-ы существительных мужского и среднего рода, причем у последних это явление представлено гораздо ярче, чем в мужском роде, где еще преобладают формы на -ы, ср.: солнцы, кольцы, жалы, копыты, чувствы, а также челы — чела, письмы — письма, царствы — царства, войски — войска и др., но: веки, луги, домы, тоны, счеты ('документ'), директоры, хотя и погреба, мастера, стога, краи — края, роги — рога, гласы — голоса.
собратьи, премудрость царствы управляет, запечатать печатьми, оковав оныя связьми железными, за плечми, ушми, сокровищми, благостьми, добродетельми и др., причем архаичные формы чаще употребляются в поэтической речи.
— это формы с суффиксами -в/-а (увидев — увидя, испустив -испустя), -в/-вши (восстав — восставши); для НВ — -а/-в/-вши (судя — судивши), -а/-учи (блистая — блистаючи, являя — являючи). При этом синонимия явно оказывается избыточной, так как ни контекстуальные условия функционирования, ни структурно-семантические особенности производящих глаголов не дают оснований говорить о какой-либо дифференциации форм. В деепричастиях в основном выдерживается тенденция к их видовому противопоставлению, когда формы СВ преимущественно образуются с помощью суффикса -в, реже — -вши, а НВ — посредством суффикса -а.
Таким образом, случаи грамматической синонимии дают представление о той или иной стадии в развитии отдельных грамматических категорий и форм, а их наличие в языке того или иного писателя свидетельствует о его чуткости к происходящим в языке процессам.