Пожарский, или освобождение Москвы // Сочинения Державина: [в 9 т.] / с объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: изд. Имп. Акад. Наук: в тип. Имп. Акад. Наук, 1864—1883. Т. 4:
Пожарскiй,
или
освобожденIе Москвы
героическое представленIе
въ четырехъ дѣйствiяхъ,
съ хорами и речитативами
1806
КЪ ЧИТАТЕЛЮ
Нужнымъ почитаю предувѣдомить, что, желая посредствомъ театра оживить въ памяти любезнаго отечества моего то знаменитое героическое происшествiе, въ которомъ всѣ состоянiя его соучаствовали и, стяжавъ себѣ безсмертную чксть и славу, показали истинную великость духа Россiянъ, каковую въ нынѣшнiя времена въ подобномъ случаѣ нѣкоторые народы и ихъ вожди напрасно, кажется, себѣ присвояютъ, — взялъ я характеры дѣйствующихъ лицъ (дабы тѣмъ зрѣлище удостовѣрительнѣе казалось) изъ самыхъ дѣянiй, бытописанiями и преданiями намъ свидѣтельствуемыхъ. Любопытный благоволитъ прочесть Ядро Россiйской Исторiи и прочiя лѣтописи: то увидитъ, правильно ли мною извлечены изъ самыхъ дѣлъ характеры. Поистинѣ, когда Пожарскiй, пренебрегши свое спокойствiе и не смотря на раны свои, въ смутное время принялъ на себя главное предводительство собраннаго войска; не поступилъ по догдашнимъ обычаямъ жестоко со злодѣями, на убiйство его покушавшимися; не прельстился богатствомъ бояръ, изъ осажденной Москвы имъ выпущенныхъ; не обходился съ плѣнниками сурово, какъ другiе, которые ихъ имѣнiе ограбили, а самихъ лишили жизни; не принялъ короны, отъ народа ему поднесенной, какъ нѣкоторые иностранные писатели и всѣ обстоятельства утверждаютъ, а возложилъ ее на наслѣдника по крови царской, учредя монархическое правленiе: то не былъ ли онъ герой высшей степени, человѣкъ самый добродѣтельный, великiй, каковымъ мало исторiя представляетъ и каковымъ я его представляю, придавъ ему слабости, не побѣдя которыхъ, никто великимъ почитаться не можетъ? — Когда Трубецкой не былъ съ нимъ въ союзѣ, не содержалъ въ должномъ порядкѣ войскъ своихъ, такъ что запрещено было имъ сообщаться съ его станомъ, не далъ въ нужныхъ случаяхъ Пожарскому помощи, не удалилъ отъ себя явнаго злодѣя Заруцкаго: то чему приписать сiе, какъ не скрытымъ видамъ самолюбiя, зависти и желанiя властвовать надъ всѣми; каковымъ страстямъ нерѣдко подвержены бываютъ самые знаменитые, славные, однако не великiе люди, которыхъ довольно исторiя и настоящiя времена намъ показываютъ? — Когда Мининъ, изъ пламенной ревности къ своему отечеству, для избавленiя его отъ ига иноплеменныхъ, принесъ на жертву все свое имущество, подвигъ примѣромъ своимъ къ тому же народъ, присовѣтовавъ ему и въ вожди себѣ избрать Пожарскаго: то какъ его иначе представить, какъ не горячаго, твердаго духа человѣкомъ, достойнымъ во всѣ времена почтенiя и удивленiя? — Когда Авраамiй Палицинъ, употребя себя на увѣщеванiе народа къ ополченiю чрезъ многiя письма, отважился лично на опасности, уговаривая къ помощи Пожарскому взбунтовавшихся казаковъ и не употребилъ во зло сокровищъ, монастырями ему ввѣренныхъ: то какъ не признать въ немъ преподобнаго, святаго мужа, достойнаго прославления въ потомствѣ? — Напротивъ того, когда Заруцкiй, попускавшiй казакамъ своимъ явные грабежи и разбои, не былъ не токмо усерднымъ содѣйствователемъ ни Трубецкому, ни Пожарскому, но, совокупясь тайно съ Мариною и женясь потомъ на ней, наносилъ вредъ государству, такъ что даже сообщники его и по немъ, въ отмщенiе смерти его, разоряли Низовыя страны: то какъ не описать его самыми мрачными красками, какъ злѣйшаго врага и измѣнника? — Наконецъ, когда Марина, послѣ содержанiя ея въ Ярославлѣ подъ присмотромъ, бывъ безвредно освобождена, прибѣгала еще къ разнымъ проискамъ, признавая нѣсколькихъ самозванцевъ Лжедмитрiемъ, мужемъ своимъ, имѣла съ ними любовныя обращенiя и, добиваясь всѣми мѣрами престола, переѣзжала изъ мѣста въ мѣсто, переодѣваясь иногда въ мужское воинское платье и садясь на коня, пускалась въ опасности: то какъ не изобразить въ ней предпрiимчивую, властслюбивую, хитрую прелестницу и чародѣйку, каковою и преданiе ее называетъ? Словомъ: всѣ сiи характеры и прочихъ лицъ, упоминаемыхъ косвенно въ монологахъ, взялъ я, ничего къ нимъ не прибавляя, точно изъ исторiи; а по свободѣ поэзии вымыслилъ только нѣкоторыя вводныя происшествiя, какъ-то: пожаръ, любовныя увеселенiя и прочiя для связи и прiятности зрѣлища. Но всѣ однако событiя, въ разныхъ мѣстахъ и временахъ случившiяся, по правиламъ драматическимъ привелъ я въ одну точку зрѣнiя; а дабы торжественное сiе дѣянiе, воспричинствовавшее благоденствiе Имперiи и донынѣ существующее, не было зрѣлищемъ скучнымъ и мрачнымъ, подобно трагедiи: то украсилъ я его великолѣпiемъ, свойственнымъ операмъ [1], придавъ ему разныя декорацiи, музыку, танцы и даже виды самаго волшебства. Но чтобъ съ другой стороны оно не потеряло въ семъ блескѣ принадлежащей ему героической важности и силы, то нѣкоторымъ лицамъ далъ я довольно трогательные и пространные монологи, но избавилъ однако ихъ вовсе отъ пѣнiя и плясокъ, имъ неприличныхъ, предоставя то единственно статистамъ только въ балетѣ, хорахъ и речитативахъ. Когда таковаго рода зрѣлище прiобрѣтетъ благоволенiе публики, то останусь довольнымъ, что трудъ мой не былъ тщетнымъ: впрочемъ не думаю я, чтобы кто изъ соотечественниковъ и потомковъ тѣхъ народовъ и лицъ, которые въ семъ происшествiи соучаствовали, нашелся тѣмъ недовольнымъ, что не въ такомъ свѣтѣ кто-либо изъ нихъ представленъ, какъ бы ему желалось. А ежели бы и сiе случилось: то предоставляю всякому судить о томъ, какъ угодно, вѣдая, что эпическiя и драматическiя поэмы (разумѣется трагедiи) удобнѣе составляются изъ временъ самыхъ отдаленныхъ, героическихъ и баснословныхъ, въ темнотѣ коихъ свободнѣе сокрывается анахронизмъ [2], блистаетъ чудесность и усыпляется личность. Но когда предметъ взять почти изъ новой исторiи или близко намъ современной: то хотя первыя и не совсѣмъ инымъ покажутся правдоподобными, но отъ послѣдняго никоимъ образомъ избѣжать не возможно; а потому и не извиняюсь я какими-либо пространными разсужденiями, коихъ бы достаточно къ оправданiю принести было можно, но довольствуюсь только припомнить слѣдующий стихъ г-на Ломоносова:
«Ни злости не страшусь, ни требую добра;
Не ради васъ пою, для правды…» [3]
ДЕЙСТВУЮЩiЯ ЛИЦА:
Князь Пожарскiй, князь Трубецкой — вожди русскiе.
Мининъ, купецъ нижегородскiй и казначей войска Пожарскаго.
Марина, жена Лжедмитрiя, чародѣйка.
Заруцкiй, казачiй гетманъ, союзникъ войска Трубецкаго.
Авраамiй Палицинъ, келарь Троицкой Лавры, въ видѣ простолюдима.
ѣти (боярскiя); Гражданки; Жильцы московскiе, дворяне, гости и стряпчiе; Прислужники и Прислужницы Маринины, въ видѣ охотниковъ, амуровъ и проч.; Трубачъ; Гонецъ; Войски, русскiя и польскiя; Казаки; Народ — Всѣ безъ рѣчей, а составляются только изъ нихъ хоры, речитативы и балеты.
Дѣйствiе происходитъ въ окрестностяхъ Москвы и въ Кремлѣ.
Пожарскiй 1
ДѢЙСТВIЕ ПЕРВОЕ
Театръ представляетъ, при захожденiи солнца, Москву со стороны Петровскихъ воротъ; вдали дымъ и изрѣдка слышны пушечные выстрѣлы отъ осады Трубецкаго; вблизи въ дубравѣ станъ Пожарскаго; воины сидятъ кругами и варятъ кашу.
ЯВЛЕНIЕ I
Хоръ перваго круга
Ядры пусть летятъ ревучи,
Воютъ вѣтры, черны тучи,
Молньи блещутъ средь громовъ;
Смѣло идемъ на враговъ.
ВСѢ КРУГИ ВООБЩЕ
Мы пойдемъ, друзья, пойдемъ,
За отечество помремъ.
ХОРЪ ВТОРАГО КРУГА
Злобно пусть враги ярятся
За стѣнами защищаться:
Не трепещетъ русска грудь,
Намъ на стѣны веселъ путь.
ВСѢ КРУГИ ВООБЩЕ
За отечество помремъ.
ХОРЪ ТРЕТЬЯГО КРУГА
Пусть измѣнники бунтуютъ,
Скиптры хищникамъ даруютъ:
Вѣрны мы своимъ царямъ,
Кровь свою несемъ имъ въ дань.
ВСѢ КРУГИ ВООБЩЕ
Мы пойдемъ, друзья, пойдемъ,
За отечество помремъ.
ЯВЛЕНIЕ II
Мининъ и Палицынъ
(Хоры умолкаютъ; воины снимаютъ съ сошекъ котлы, тушатъ огни и уходятъ въ шатры.)
ПАЛИЦЫНЪ
По многимъ граматамъ, мной посланнымъ, созывнымъ,
И съ Лавры вѣющимъ въ счастливый знакъ вѣтрамъ,
Сыны отечества! въ отпору сопротивнымъ
Съ Пожарскимъ Минина къ престольнымъ симъ стѣнамъ
Я жду давно. Но вы…
МИНИНЪ
Хоткѣвичъ, насъ вчерась объѣхавъ тьмою толпъ,
Пресѣкъ-было пути.
ПАЛИЦЫНЪ
Я вѣрю, и законы,
Вамъ Думой данные, препнули бъ быстрость стопъ,
Коль трона бъ, алтаря краеугольный камень
Согласенъ съ ними былъ 2.
МИНИНЪ
Кто удержать насъ могъ?
Любви къ отечеству безмѣренъ въ Русскихъ пламенб;
Мы въ жертву жизнь несемъ.
ПАЛИЦЫНЪ
Чрезъ патрiарха Богъ.
МИНИНЪ
Но мы спасать престолъ и вѣру устремились:
То Гермогену ли противу насъ возстать?
ПАЛИЦЫНЪ
Нѣтъ, нѣтъ! Но вы бъ его анаѳемъ устрашились.
МИНИНЪ
ѳемы его! — За что насъ проклинать?
ПАЛИЦЫНЪ
Онъ, гладомъ, жаждою и муками терзаемъ,
Былъ нудимъ отъ бояръ вамъ написать о томъ,
Чтобъ вы не шли къ Москвѣ.
МИНИНЪ
Но мы Москву спасаемъ.
ПАЛИЦЫНЪ
Нѣтъ нужды, говорятъ, вамъ въ подвигѣ такомъ.
МИНИНЪ
А какъ, и почему?
ПАЛИЦЫНЪ
Ужъ Дума къ Владиславу
Отправила пословъ. — Не знали развѣ вы?
МИНИНЪ
Зачѣмъ?
ПАЛИЦЫНЪ
Чтобъ взялъ себѣ онъ Русскую державу.
МИНИНЪ
Избави, Господи, отъ чуждой насъ главы!
ѣну ту нашъ пастырь согласился?
И намъ къ Москвѣ нейти?
ПАЛИЦЫНЪ
Онъ даже и поднесь
Съ отъѣзда моего терпѣлъ, страдалъ, крѣпился.
МИНИНЪ
О добрый пастырь душъ!
ПАЛИЦЫНЪ
Я въ сей одеждѣ здѣсь 3
Нарочно кроюся давно ужъ потаенно,
Чтобы увѣдомить о всемъ подробно васъ,
И какъ противъ враговъ вамъ весть себя надежно.
Но вождь вашъ — ты?
МИНИНЪ
Я? нѣтъ! Пожарскiй, храбрый князь.
ПАЛИЦЫНЪ
Гдѣ жъ онъ?
МИНИНЪ
Тамъ въ таборѣ, иль такъ я полагаю;
Не озираетъ ли онъ Трубецкаго станъ
ѣсть?
ПАЛИЦЫНЪ
Сего не понимаю,
Зачѣмъ бы Трубецкой къ вамъ не явился самъ.
МИНИНЪ
Чтожъ?
ПАЛИЦЫНЪ
Чудный это вождь! Ему быть должно раду
Прибытью вашему, и съ лаской встрѣтить васъ.
МИНИНЪ
А развѣ чувствуетъ какую онъ досаду?
ПАЛИЦИНЪ
Я не скажу того; но нѣкiй тайный гласъ
Здѣсь носится, что онъ Пожарскаго не любитъ:
Быть можетъ, слухъ пустой, иль зависть иногда —
Ты знаешь, что вождей она нерѣдко губитъ.
МИНИНЪ
Великихъ прямо душь толь низка страсть чужда.
ПАЛИЦЫНЪ
Но можно же сказать за тайну между нами,
Вертѣло и вертитъ большими головами.
МИНИНЪ
Стеречься должно намъ, изъ сихъ я вижу словъ.
ПАЛИЦЫНЪ
Не худо. Да и твой каковъ начальникъ свойствомъ?
Тожъ не подверженъ ли онъ слабостямъ какимъ?
МИНИНЪ
Наполненъ честьностью и истиннымъ геройствомъ.
ПАЛИЦЫНЪ
Да сила Божiя всегда пребудетъ съ нимъ!
Однако говорятъ, что будто онъ женами
Бываетъ уловленъ, ихъ нѣжностьми плѣнясь.
Всего опаснѣе сражаться съ красотами!
Марининыхъ волшебствъ, прелестныхъ силу глазъ,
Я мню, ты вѣдаешь по всенародну слуху,
Что, обольстя собой Отрепьева она,
Поджогу хитростьми коварному вливъ духу,
Взнеслась съ нимъ на престолъ, какъ изъ-за тучъ луна,
Да и по немъ еще доднесь не унываетъ;
Назвавшися женой, вновь скиптра досягаетъ.
Тушинскаго на дняхъ, въ Коломнѣ, своего
Хоть успокоила, но тайными путями
Въѣезжаетъ и въ Москву, всѣхъ ссоритъ и мутитъ
Бояръ своей красой. Сегодня съ Поляками,
А завтра съ Русскими вновь брачитъся манитъ;
По рощамъ, по садамъ лiетъ свой ядъ зловидной.
Заруцкiй весь ея, — и словомъ: въ хитростяхъ
Со златосребряной сверкающей ехидной
Вiющейся она похожа въ цвѣтахъ.
Самъ ею Трубецкой, какъ очарованъ, ходитъ;
Обрывшись въ таборѣ, хотя и стыдъ несетъ,
Но войскъ своихъ на брань нимало не готовитъ,
Стоитъ, не дѣйствуетъ: его какъ будто нѣтъ.
И о твоемъ вождѣ, тобой толь восхваленномъ,
Злорѣчный до моихъ достигнулъ слухъ ушей:
Что кто-то зрѣлъ его во образѣ смятенномъ
Отъ взгляда одного Марининыхъ очей.
МИНИНЪ
ѣ ему въ нее влюбиться?
Въ деревнѣ на одрѣ онъ съ годъ лежалъ отъ ранъ,
И я всегда съ нимъ былъ.
ПАЛИЦЫНЪ
Мнѣ должно согласиться,
Коль такъ ты говоришь.
ЯВЛЕНIЕ III
Тѣ же и Пожарскiй съ нѣсколькими нижними чиновниками
ПОЖАРСКIЙ
(Чиновникамъ.)
Обвесть вкругъ цѣпью станъ,
И безъ меня ни кто бъ!…
(Чиновники кланяются и уходятъ.)
МИНИНЪ
(Палицыну.)
Вотъ воинствъ предводитель.
(Пожарскому.)
Отецъ Аврамiй здѣсь.
ПОЖАРСКIЙ
Ахъ, преподобный другъ!
ПАЛИЦЫНЪ
Почтенный повелитель!
Безмѣрной радостью объятъ теперь мой духъ,
Что ты вождемъ у насъ.
ПОЖАРСКIЙ
А я и не примѣтилъ,
Что на себя ты взялъ простонародный видъ:
Здоровъ ли ты отецъ?
ПАЛИЦЫНЪ
Нарочно такъ васъ встрѣтилъ,
Что злоба по пятамъ вездѣ меня слѣдитъ;
Но Богъ хранитъ еще.
МИНИНЪ
Онъ вѣрнымъ щитъ отъ мести.
ПОЖАРСКIЙ
Что дѣлаютъ въ Москвѣ? и какъ нашъ Гермогенъ?
МИНИНЪ
Не такъ-то, говорятъ, тамъ радостныя вѣсти:
Злѣ пастырь страждетъ сей отъ чадъ своихъ измѣнъ,
Чтобы прещенье онъ послалъ свое на насъ.
ПОЖАРСКIЙ
Чтобъ намъ нейти къ Москвѣ?
МИНИНЪ
Какъ громы, клятва яра
Ужасна воинству.
ПОЖАРСКIЙ
Ужели клятвы гласъ
Отецъ произвенестъ?
МИНИНЪ
Дай силъ ему Создатель
Мученье снесть!
ПАЛИЦЫНЪ
Лишенъ онъ наконецъ жезла,
Взведенъ на лобное, и самъ его терзатель
Не можетъ причинить ему ужъ больше зла.
Всевышней силою боль плоти побѣждая,
Какъ дiамантъ, стенетъ подъ молотами твердъ;
А о напастяхъ лишь отечества вздыхая,
Онъ, вѣрно, не снесетъ того позора града,
Какъ старцы и вдовы съ дѣтьми къ нему на стогнъ
Придутъ, возопiютъ, что въ немъ одном отрада,
Спасенье ихъ и жизнь. Разжалобится онъ,
И чтобъ избавить ихъ отъ тягостныя дани,
Страданiя и мукъ, онъ васъ остановитъ.
ПОЖАРСКIЙ
Ужели злы на всѣхъ и всѣхъ губятъ тираны?
ПАЛИЦЫНЪ
О паствѣ что своей усердно пастырь бдитъ,
Нарочно вкругъ него народъ весь собираютъ,
Полъ, возрастъ не щадятъ, таскаютъ изъ домовъ:
Въ слезахъ весь градъ.
МИНИНЪ
Святынь и санъ не почитаютъ?
ПАЛИЦЫНЪ
И тѣ ограблены отъ хищныхъ сихъ волковъ.
Порфира царская и мантья iерарша,
Клейноды, утвари безъ перлъ въ грязи лежатъ;
Столица днесь Москва, но дебрь звѣрей, засадъ,
Гдѣ жалости, стыда и людскости не знаютъ,
Но женъ и дѣвъ влекутъ на всенародный срамъ,
А вожди, стоя вкругъ, въ ладоши ударяютъ.
ПОЖАРСКIЙ
Но что же дѣлаютъ бояра русски тамъ?
ПАЛИЦЫНЪ
Сквозь пальцы зрятъ.
ПОЖАРСКIЙ
Какъ! какъ! Или погасло чувство
Въ нихъ человѣчества, къ отечеству любви?
Быть можно плѣнникомъ, но не сносить распутство.
Зрѣть Россу Россовъ стыдъ! Пожарскiй, не живи!
МИНИНЪ
Закрой свой, Мининъ, зракъ!
ПАЛИЦЫНЪ
Се неба наказанье!
ПОЖАРСКIЙ
Знать, обезумѣли! Какая польза въ томъ,
ѣть отечество въ толикомъ поруганьѣ?
Не лучше ль умереть, чѣмъ подлымъ быть рабомъ?
ПАЛИЦЫНЪ
Корыстолюбца духъ, собою заражена,
Народной гордости и благородства чуждъ;
Златая цѣпь, ему тираномъ наложена,
Милѣй всего, и для своихъ онъ чуждъ,
Для низкихъ прихотей какъ червь въ пыли влачится.
Онъ, не заботяся, въ объятьѣ нѣги спитъ:
Вотъ пагубныхъ вельможъ живое описанье
И изъясненье ихъ къ отечеству любви!
Хотя Россiя вся теперь въ тоскѣ, въ стенаньѣ,
Погружена въ слезахъ, обагрена въ крови;
Но дремлетъ сонмъ бояръ, не зритъ на честь и славу,
А богатѣть на счетъ лишь обща мнитъ вреда.
За вотчинами шлютъ, за златомъ къ Владиславу
И бьютъ ему челомъ безъ всякаго стыда,
Чтобъ имъ награду далъ ха бунтъ и за измѣну.
ПОЖАРСКIЙ
Чтожъ онъ?
Я мню, онъ радъ.
ПАЛИЦЫНЪ
Измѣна хоть мила,
Измѣнникъ нетерпимъ. Но онъ не казнь въ замѣну, —
Имъ обѣщаетъ все.
МИНИНЪ
Москва бъ его была.
ПОЖАРСКIЙ
О подлыя сердца! льзя ль чтить въ васъ благородство,
Но въ Русскихъ есть еще душъ нѣкихъ превосходство,
Которыхъ къ истинѣ животворитъ любовь.
(Въ сторону.)
Хотя, къ несчастiю, они и рѣдко видны.
Въ тебѣ подпору, князь, одномъ Россiя зритъ.
МИНИНЪ
Надежда ты!
ПОЖАРСКIЙ
Что сдѣлать я могу? — Одинъ скуделенъ щитъ.
Но властью ваша коль любовь меня почтила,
И продолжите вы ее: готовъ, друзья,
При вашихъ знаменахъ стоять, поколь есть сила.
Пролью въ виду твоемъ мою всю кровь и я.
ПАЛИЦЫНЪ
Ступайте! Богъ…
ЯВЛЕНIЕ IV
ѣ же и князь Трубецкой съ нѣсколькими воинами
МИНИНЪ
(Тихо Пожарскому.)
Смотри, будь с нимъ ты остороженъ.
ТРУБЕЦКОЙ
ѣрно радъ.
ПОЖАРСКIЙ
И мы: скорѣйшiй намъ походъ былъ невозможенъ.
ТРУБЕЦКОЙ
Въ ожиданьи васъ я осадилъ ужъ градъ.
Препятства многiя…
МИНИНЪ
На жизнь даже ехидны
Дерзали.
Чью?
МИНИНЪ
(Указывая на Пожарскаго.)
Его.
ТРУБЕЦКОЙ
Какъ такъ?
Въ толпѣ ножомъ.
МИНИНЪ
Невидимо его спасъПромыслъ непостижный.
ТРУБЕЦКОЙ
ПОЖАРСКIЙ
Еще не спрошены о томъ.
ТРУБЕЦКОЙ
Но какъ же мѣръ не ьрать къ спасенью вашей жизни,
ѣшить узнать?
ПОЖАРСКIЙ
О безопасности долгъ прежде бдѣть отчизны.
МИНИНЪ
Подъ стражей крѣпкой я велѣлъ ихъ содержать.
Я очень рад, и … что меня вы подкрѣпили.
ПАЛИЦЫНЪ
Князь, у тебя своихъ есть силъ …
ТРУБЕЦКОЙ
Когда бы войскъ полки мы днесь совокупили,
На приступъ бы пошли. — Надежнѣй мочь въ однихъ
Рукахъ.
ПОЖАРСКIЙ
МИНИНЪ
Своиъ ведемъ мы сами
ТРУБЕЦКОЙ
(Смотря на Минина.)
ПОЖАРСКIЙ
Почтенный Мининъ тотъ,
Нижегородскiй гость, что щедрыми руками
Принесъ богатства въ даръ и возбудилъ народъ
ПАЛИЦЫНЪ
Сокровище небесно
Дабы себѣ обрѣсть.
ПОЖАРСКIЙ
ѣнцы.
ТРУБЕЦКОЙ
Вотъ доблести примѣръ! вотъ дѣло славно, честно,
И благородство чѣмъ должны стяжать купцы!
Отличный гражданинъ! прости, что недовольно
(Въ сторону.)
Горячая глава.
МИМИНЪ
Незнанiе не больно.
ѣмъ, князь?
(Слышенъ гласъ трубы.)
ЯВЛЕНIЕ V
Тѣ же и польскiй трубачъ, держащiй въ одной рукѣ трубу, а въ другой письмо
(Приводится с завязанными глазами воинами Пожарскаго.)
Кто тамъ? Трубачъ!
ПАЛИЦЫНЪ
(Принимаетъ письмо, а трубача тотчасъ воины уводятъ назадъ.)
Съ письмомъ
Чьимъ?
ПАЛИЦЫНЪ
(Посмотря на надписи.)
Вижу, Гермогена.
О чемъ?
ПАЛИЦЫНЪ
Прочти: знать, слезъ Москвы не могъ стерпѣть.
МИНИНЪ
ѣна?
ТРУЮЕЦКОЙ
И мужу праведну страшна бываетъ смерть.
ПОЖАРСКIЙ
(Когда онъ развертываетъ письмо, то выпадаетъ изъ онаго маленькая записочка. Читаетъ:)
«Растерзанъ, изнуренъ, палачъ надъ головою
Занесъ уже топоръ! Народъ весь вопiетъ,
Налегъ синклитъ бояръ! — Я слабою рукою,
Но гласомъ пастырскимъ прещу: да проклятъ тотъ,
Кто шагъ къ Москвѣ…»
Ахти!
ПОЖАРСКIЙ
Увы!
ТРУБЕЦКОЙ
Велѣнье слезно!
ПАЛИЦЫНЪ
Прости теперь уже, отечество любезно!
Но что за письмецо?
(Поднимаетъ.)
Его же то черты,
(Отдаетъ Пожарскому.)
ПОЖАРСКIЙ
(Читаетъ.)
«Благословенъ грядый отечество спасать!
— Съ вами Богъ! — Спокойно умираю.»
ПАЛИЦЫНЪ
Ботъ голосъ пастырскiй! Онъ клятву намъ послалъ
Былъ долженъ изъ-подъ мукъ.
МИНИНЪ
ТРУБЕЦКОЙ
Славенъ въ роды!
ПОЖАРСКIЙ
Завиденъ жребiй тѣхъ и посреди оковъ,
И казнiю пролить за вѣру сладко кровь.
ТРУБЕЦКОЙ
Намъ должно лишь теперь о томъ распорядиться,
На приступъ какъ идти.
Сзовемъ къ тому совѣтъ.
ТРУБЕЦКОЙ
Тутъ дѣло больше въ томъ, чтобъ войскамъ съединиться.
ПОЖАРСКIЙ
МИНИНЪ
(Трубецкому.)
Нѣтъ! я сказалъ, что Мининъ не пойдетъ
Безъ общаго на то согласiя съ народомъ;
ПАЛИЦЫНЪ
Постой, подумай, не сердись;
Согласiе вождей на брань передъ походомъ
Порука торжества. — Послушай, и рѣшись
ѣтъ. Ты тамъ свои причины скажешь.
МИНИНЪ
Не медлить бы.
ПОЖАРСКIЙ
Хотя къ себѣ попросимъ въ станъ.
(Пожарскому.)
Къ тебѣ идти? — Иду.
ТРУБЕЦКОЙ
Куда, къ кому прикажешь;
(Приказываетъ на ухо воинамъ. Пожарскiй, Палицынъ и Мининъ, а потомъ и воины уходятъ.)
ЯВЛЕНIЕ VI
ТРУБЕЦКОЙ
(Оставшись одинъ, въ размышленiи, посмотрѣвъ за ними вследъ.)
ѣе
И старѣй лѣтами: — мнѣ ль съ нимъ быть наравнѣ?
Подъ нимъ же службу несть еще того страннѣе;
А Мининъ, да и онъ, не подчинятся мнѣ
И исполнять моихъ намѣренiй не станутъ:
ѣтъ надежды мнѣ достичь моей мѣты.
А громы общiе хотя на градъ и гранятъ,
Но войскъ я не глава: такъ вздоръ мои мечты.
(Увидя стражу.)
А, стража! — Да, тамъ ждутъ.
(.)
ЯВЛЕНIЕ VII
Театръ представляетъ ночь. Подъ предводительствомъ сотника выходитъ отрядъ воиновъ, и часовыми занимаетъ притины около лагеря. Изъ остальныхъ учреждается стража, которая оружiе ставитъ въ пирамиду
СИГНАЛЪ ЧАСОВЫХЪ
(Вдали за палатками.)
Внимай,
Смѣкай,
Блюдись,
Крѣпись,
Не спи,
Богъ нашъ
Всѣхъ стражъ.
ХОРЪ СТРАЖИ
ѣни мелькаютъ,
Звѣзды сверкаютъ,
Царствуетъ ночь;
Сонъ! отъ насъ прочь
Бѣги ко врагамъ:
Не нуженъ, — не дремлемъ,
Но долгу лишь внемлемъ
И крѣпко стоимъ,
Во браняхъ крѣпимъ
ѣрностью грудь,
И слава нашъ путь.
(После сего хора слышны на баншѣ городской куранты. Бьетъ часъ ночи, и стража идетъ для смѣны часовыхъ.)