109. К Бранту1. 4 июня 1774. (перевод с немецкого)
"Ваше в-пр. мил. г-дрь! Ордер вашего в-пр., изъявляющий изволение монаршее, чтоб присутствовать вашему в-пр. в Казани в Секретной Комиссии, честь имел получить2. Потому и я, в рассуждении на меня положенного дела, что будет надлежать до вашего в-пр. конечно доносить буду. Ныне же, на первый случай, отлично почитая особу вашего в-пр. и чтоб, сходно с примеченным мною великодушием вашим, не сделать без соизволения вашего людей несчастливыми, рассудил я прежде объяснить вашему в-пр. сим письмом, а потом, ежели приказать изволите, то надлежащим порядком в Комиссию вашу или вашему в-пр. донести имею следующее. К восстановлению желаемой тишины, особливостей теперь, благодарение Богу, в здешних местах никаких нет; но только доложить вашему в-пр. смею: надлежит искоренить взятки. Говорить о истреблении заразы сей потому я за должное себе поставляю, что разлияние оной наиболее всего, по моим мыслям, пособствует злу, терзающему наше отечество".
По совершенной неразборчивости почерка в остальной части письма, помещаем ее в своем переводе, начиная несколько выше, так как последние строки слишком мало соответствуют немецкому тексту: «К восстановлению спокойствия в здешнем краю теперь ничего не нужно. Слава Богу, здесь, сколько я мог заметить, все тихо; но (если смею доложить вашему в-пр.) надобно остановить грабительство или, чтоб сказать яснее, беспрестанное взяточничество, которое почти совершенно истощает людей. В секретной инструкции данной мне покойным Александром Ильичем, между прочим было мне предписано разузнавать мыслей населения. Сколько я мог приметить, это лихоимство производить в жителях наиболее ропота, потому, что всякий, кто имеет с ними малейшее дело, грабит их. Это делает легковерную и неразумную недовольною и, если смею говорить откровенно, это всего более поддерживает язву, которая теперь свирепствует в нашем отечестве. Не буду теперь распространяться об этом, но если вы прикажете, то я, по возложенному на меня поручению, войду куда следует с почтительнейшим
Примечания
1 языком, здесь сохранена во всей точности орфография подлинного письма. Оно стоило ему много труда: несколько раз принимался он писать по-русски, пока остановился на одной редакции, которую потом и перевел на немецкий язык, для отправления письма к Бранту; в этом новом председателе казанской Секретной Комиссии он видел теперь своего начальника.
2 См. № 98.