151. К Бошняку1. 30 июля 1774.
В-благородный и в-почтенный г. города комендант и правящий в оном городе воеводскую должность, мил. г-дрь мой! Когда вам его прев. г. астраханский губернатор П.Н. Кречетников, отъезжая отсюда, не дал знать, с чем я прислан в страну сию, то чрез сие имею честь вашему в-бл. сказать, что я прислан сюды от его в-пр. покойного г. ген.-анш. и кав. А.И. Бибикова, вследсвие именного Ее Имп. Величества высочайшего повеления по Секретной Комиссии, и предписано по моим требованиям исполнять все; а как, по обстоятельствам известного бунтовщика Пугачева, сего месяца 16-го числа приехал я в и требовал, чтоб в сем городе была от оного злодея взята предосторожность, вследствие чего 24-го числа, при общем собрании нашем в Конторе опекунства иностранных, и сделано определение, которому все согласились, и подписались, чтоб около магазейнов и в месте, найденном за способное его в-родием г. ст.сов-м Лодыжинским, яко служащим штаб-офицером в инженерном корпусе, сделать для защищения невоенных людей и казенного и партикулярного имущества полевое укрепление и прочие готовности, что в том определении именно значит, которое определение при моем послано уже главнокомандующим куда надлежит2, да и чаять должно было, что все в вышеупомянутом определении аписанное уже исполнено.
А как сего 30-го числа, прибыв я паки в , не токмо по тому определению какую готовность нашел, но ниже какой не принято предосторожности; а как из рапорта вашего Конторе опек. иностранн. 29 ч. вижу я, что вы от своего определение отступились3, и ретраншамента, прожектированного его в-род. г.ст. сов-м Лодыжинским, делать не хотите, но желаете, пропустя столь долгое время, не зная совсем правил военной архитектуры, делать около почти всего4 жительства города вал, не рассудя ниже места , лежащего под высокою горою, отрезанного от воды и столь обширного, что ниже тремя тысячами регулярного войска и сильною артиллерией защищать невозможно, приемля только в непреклонное себе правило, что вы, яко комендант, города и в нем церквей Божих покинуть не можете: то на сие, окроме всех гг. штаб- и обер-офицеров, находящихся здесь, согласных со мною, объяснить вам имею, что комендант вверенной себе крепости никак до конца жизни своей покинуть не должен тогда, когда уже он имеет ее укрепленную и довольную людьми и потребностями к защищению оной; ежели ж всего оного он не имеет, так как теперь и сожженный город , имеющий единственное именование города, то должен он непременно находить способы, чтоб укрепиться в пристойном по правилам военной архитектуры месте и в нем иметь от неприятеля оборону.
Мы же, как в вышеупомянутом определении согласились, чтоб малое число оставить для защищения ретраншамента, а с прочими силами идти на встречу злодея; то . чем вы свой обширный вал, выходя на встречу злодею, защищать будете, это никому непонятно. Да и какое вы, не зная инженерного , лучше укрепление сделать хотите, то также всем благоразумным неизвестно. Церкви же Божии защитить конечно должно; но как церковь ничто, иное есть, как собрание людей правоверных, следовательно, ежели вы благоразумно защитите оных, то в них защитите и церковь; утвари же церковные в том ретраншаменте поместить можно. На сие на все прошу вашего в-бл. скорейше мне дать ответ для донесения его прев. г. ген -майору и кав. П.С. Потемкину, яко непосредственному начальнику высочайшей Ее Величества власти, присланному ныне по комиссии бунтовщика Пугачева именным Ее Императорского Величества повелением. Мы же, находящееся здесь штаб- и обер-офицеры, приемлем всю тягость законов на себя, что вы оставите свой пустой, обширный и укреплению неспособный лоскут земли, именуемый вами крепостью Саратовской, и за лучшее почтете едиными силами и нераздельно сделать вышеозначенный ретраншамент, так и поражать злодеев, приказав ныне же всему вашему народу делать прожектированное г. ст. советником Лодыжинским укрепление, в чем во всем при вас же и купцы здешнего города давно уже согласились.
Примечания
1 Щербатову, Бранту и Ман¬сурову как о результате своих стараний. Он предполагал что оно приводится уже в , но полученные им из письма (№ 146) открыли ему глаза. По приезде в , 30-го июля, он удостоверился, что Бошняк решительно отказался от исполнения того, что принято было на совете 24-го числа: В пылу гнева и досады в тот же день написал к Бошняку настоящее резкое письмо, уже известное из приложений к Ист. Пугач. бунта, но здесь печатаемое по подлинному отпуску. Из этого письма видно, что после отъезда из Бошняк написал в Контору опекунства иностранных, что он на постройку предположенного укрепления не согласен, потому будто бы что место, для этого назначенное, лежит вне города, он же, комендант, не считает себя в праве покинуть вверенную ему крепость; вместо того Бошняк предполагал сделать вал в другом месте.
2 См. № 149.
3
4 В приложении к. Ист. Пуг. б. напечатано ошибочно: почтового, вместо «почти всего».