311. От Каница. Казань, 9 декабря 1779.(перевод с немецкого)
Сегодня говорю с вами громким голосом дружбы, каким она любит говорить, когда поручает другу свои дела, как бы его собственные; но выражение не всегда соответствует чувствам. Итак скажу вам, любезнейший друг, попросту только то, чему вы, я уверен, порадуетесь. Из прежнего письма моего вам известно, что князь Платон Степанович с настойчивою обязательностью предлагал взять с собой мою просьбу к Императрице. Я просил его никак не делать этого без Ивана Ивановича Шувалова, который чрез г. Хераскова положительно вызывался ходатайствовать о моем деле пред Императрицей. Князь обещался исполнить это. Тотчас после отъезда его из Казани я получил от Михаила Матвеевича еще письмо, того же содержания, как и первое. Прилагаю с него ; же я с сегодняшней почтой отправил к князю Платону Степановичу, желая тем снова напомнить ему, чтоб он отнюдь не начинал дела без Ивана Ивановича. Таким дело мое, кажется, начинает идти хорошо, и вот почему я выше сказал, что ваше благородное сердце порадуется; но может быть, это чувство в вас еще усилится, когда вы заметите, с каким полнейшим доверием я прошу вас, добрейший друг, доставить оба вложенные здесь письма; посылаю их незапечатанными, чтобы вы могли их прочесть и после приложили бы какую-нибудь печать. — Написать к г. Безбородке требовало приличие, чтобы самому не оставаться немым, когда другие за меня просят. — К князю Александру Алексеевичу1 написал я по вашему же совету, который показался мне благоразумным и дружеским.
Таким ожидаемое мною счастье в некоторой мере зависело бы от ваших великодушных стараний. Какое для меня счастье, что я нашел в вас то, что так редко бывает вблизи двора! Благодарность от всего сердца! - Но что, если такие прекрасные надежды, такая благородная помощь не приведут ни к чему? Вот вопрос, с которым я часто обращался к моему сердцу! Из глубины его слышу решительный ответ: конечно тихая, признательная радость проникла бы все мое существо, если б в старости, в бедной и трудолюбивой жизни, состояние мое улучшилось каким-нибудь вознаграждением моей потери. Но если б Провидение мне отказало в том, — есть причины, сильные причины для убеждения, что оно поступило бы так для моего же блага. — И если б я ничего не получил, то я, правда, лишился бы некоторых удобств; но из тех благ, которые собственно принадлежат лучшей части моего существа, я бы не потерял ничего, а потому не имел бы и причины предаваться горю.
с писем к г. Безбородко и к князю Вяземскому я сообщил князю Платону Степановичу; иначе он, услышав, что я писал к этим вельможам, был бы в недоумении, как я это сделал.
Наш архиерей, который несколько раз говорил со мной об вас, сказал на днях, что он на этой почте пошлет в Петербург представление о производстве своего маленького Гогелева2. Он будет вас просить похлопотать за этого человечка, да и я присоединил бы мое покорнейшее ходатайство, потому что этот маленький горбун в самом деле имеет заслуги.
Василию Ипатьевичу Полянскому я по желанию вашему недавно писал, воспользовавшись верным случаем.
В добавок к двадцати видам, которые я дал сделать с города Казани и которые князь Платон Степанович взял с собой, посылаю еще семь по сегодняшней почте. Право, в них ваш родимый город кажется или .
Отсюда-то поручает себя вашему драгоценному благорасположению ваш с искреннейшим почтением остающийся, покорнейший слуга
Ю.Ф. Каниц.
Р.S. Вы узнаете, достойнейший друг, от князя Платона Степановича, когда будет время отдать письма.
Примечания
1
2