420. От Н.А. Львова1. С. Петербург, 19 июня 1786.
Позволь мне, моя неоцененная, дорогая губернаторша, поцеловав твою ручку, допеть скучную песенку о Петре Василь.2, моем истинном благотворите, милостивце и друге, если впрочем сего почтенного мужа память не раздражится сим титлом — и его-то уж нет в Петербурге и на свете: он на моих руках умер, и я его в Невском положил в землю. Какова эта вся церемония, — я однако совсем не плакал, упрекал себя неблагодарностию, безчувственностию, и только чрез 8 дней после жалеть стал; но час от часу больше. Весьма я удалился от того, что хотел вам, матушка, сказать. Сделайте милость мне, — вот его ежели не трудно твоим прекрасным глазам, сделайте мне один на золоте в табакерку... Я выписал прекрасные два увеличительные стекла, примите их от почитающего вас Львова в облегченье ваших глаз, которые, дай Бог, чтобы всегда были столько же веселы, сколько они приятны нам в сем положении.
1
2 Ср. № 338. Жена Львова в упомянутом письме от 19-го июня извещала К.Я.: «Довольно уже поздно мы вас уведомляем о смерти П.В. Бакунина: почти месяц как мы его лишились, но по сию пору еще не привыкли думать, что его нету на свете. Львовинька мой был у него во всю его болезнь, и при последней минуте его жизни. Вы можете представить, каков он сам был тогда, как его лишился». 18-го мая жена А.И. Васильева писала к Державиной, что Бакунин в сильной чахотке и что со дня на день ждут его смерти. По известию саксонского посланника Сакена, он умер уже 16-го мая. Сакен в своих донесениях не раз отзывался о нем, как о человеке очень способном и деятельном, который по связям своим имел большой вес и пользовался доверием императрицы. По вскрытии завещания Бакунина душеприказчиком его графом А.Р. Воронцовым, оказалось, что ценность всего оставленного им имущества простиралась до 1 мил. р. (Германа Gersch.d. russ. St. Erganz. Band., стр. 612, 635 и 636).