Безпорядок лирический значит то, что восторженный разум не успевает чрезмерно быстротекущих мыслей расположить логически. Потому ода плана не терпит. Но безпорядок сей есть высокий безпорядок, или безпорядок правильный. Между периодов, или строф, находится тайная связь, как между видимых, прерывистых колен перуна неуд обозримая нить горючей материи22. Лирик в пространном кругу своего светлаго воображения видит вдруг тысячи мест, от которых, чрез которыя и при которых достичь ему предмета, им преследуемаго; но их нарочно пропускает или, так сказать, совмещает в одну совокупность, чтоб скорее до него долететь. При всем том, если не предводит его разум, то хотя препровождать должен. Иначе сей мнимый безпорядок будет на самом деле безпорядок, в котором поэт, как изступленный, мечется от одной мысли к другой, кажется без всякой связи, но сколько тут ума и сколько красот!
Восторг внезапный ум пленил,
Ведет на верх горы высокой,
Где ветр в лесах шуметь забыл,
В долине тишина глубокой. —
Внимая нечто, ключ молчит,
Который завсегда журчит
И с шумом вниз с холмов стремится;
Лавровы вьются там венцы,
Там слух спешит во все концы;
Далече дым в полях курится.
Ломоносов
Единство страсти, или одно главное чувство, в лирической песни, как в эпопее и драме единство действия, господствовать долженствует; ибо разсеяние за многими предметами отнимает силу и быстроту у лиры. А для того, посвятя ее радости, можно теряться в восхищениях и даже дерзать почти на сумасбродство, но отнюдь не переходить к печали. Начиная ненавистью, не надлежит оканчивать любовью. Иначе любовь не будет уже противницею ненависти, или останется тою же самою страстию, какою и была, но только под сокрытием. Сие противострастие видно в нижеследующей строфе:
Так ты, так ты таков то лют! —
Но, ах! средь самых тех минут,
Когда тебя я ненавижу,
Когда тобой я грусть терплю,
В тебе еще все прелесть вижу.
Пени23
Впрочем, единством называется и то, когда поэт предмета своего ни на миг не упускает из виду. Примеры сему: у Анакреона почти во всех одах; у Горация в книге I, в оде 10 К Меркурию, и между моими многия, из коих та ода и Гимн Кротости ниже сего помещаются24:
К Меркурию:
Красноречивый внук Атланта,
Меркурий! дикий нрав смягчивший грубых смертных
И образ давший их движенью тел красивый
По правилам Палестры, и т. д.
Гимн кротости:
Сиянье радужных небес,
Души чистейшее спокойство,
Блеск тихих вод, эдем очес,
О кротость! ангельское свойство!
Отлив от Бога самого!
Тебе, тобою восхищенный,
Настроиваю, вдохновенный,
Я струны сердца моего, и т. д.
Разнообразие бывает троякое: одно в картинах и чувствах, другое в слоге и украшениях, третие в механизме стихов, словоударении или рифме. В первом поэт, имеющий вкус, старается выставить разныя картины, одну после другой противоположный, как то: ужасныя и приятныя, и проч. Во втором согласует слог свой с описанием предметов, или природы, понижая или возвышая оный, громкими или тихими выражениями. В третьем переменяет стопосложение, меры и падения созвучно действию описываемому, медленным или быстрым течением стиха. Все сие весьма поражает и удивляет слушателей. Но таковое разнообразие должно всегда усиливать единство, делать главный предмет привлекательнейшим, богатейшим, блистательнейшим тем самым, когда разные лучи его, как отражения солнечныя, видом или качеством своим подобные ему, от всех его окружающих картин, действий, звуков, побочных чувств и извитий обращаются на лицо единства, и в нем одном сливаясь, распространяют, украшают и усугубляют его великолепие. Но тут надобно великое искусство, чтоб все сии разнообразия постепенно сами по себе возвышались; картины становились блистательнее, чувства живее, звуки поразительнее, извития перепутанностию своею более любопытство возбуждали и наконец все бы они какою неожиданною нечаянностию, приводящею в восторг и удивление, с громом и блеском, или приятным чувством вдруг разрешались. Надобно однако, чтоб при всех тех разнообразиях не было ничего натянутаго, темнаго, замешаннаго, непостепеннаго, излишняго, или — как Пиндар говорит — такой несоразмерной нагрузки, которая отягощает воображение; но все бы было ясно, все дельно, все естественно и необходимо, так, чтобы, перешагнув реку, не говорить уже о переходе ручья. Впрочем, всякая другая неприличная разнообразность будет пестрый шутовской наряд, смех в благоразумном читателе произвести могущий. Образцы разнообразия относительно картин можно видеть в одах Пиндара и Горация. Ломоносов им наполнен. Прочие наши поэты, а особливо Петров, показывают его довольно. Касательно же других разнообразий, как то: возвышения и понижения слога, перемены звуков от стопосложения, то не знающему чужеземных языков, а особливо греческа-го и латинскаго, ни изъяснить, ни понять того не можно; но чтоб читающие только по-русски могли иметь о них некоторое понятие, смею предложить в моих сочинениях оды: К любителю художеств, На взятие Варшавы, Персея и Андромеду. Наконец разнообразие бывает и в плане. Иные при самом начале объявляют цель свою, другие скрывают ту до конца, третьи так утаевают, что и угадать трудно. Пример перваго: у Ломоносова в оде 19, На новый 1764 год; втораго: у меня в оде Павлин; третьяго: у Горация во II книге, в оде IV, К Каллиопе, которой перевод здесь следует и о коей поныне толкователи не согласны, с каким намерением она написана. Для показания же разнообразия в картинах, приведем в пример отрывки из Пиндара, Ломоносова и целую мою небольшую оду На шествие Амфитриты.
Из Горация:
И громкою трубой, иль нежным звоном струн
От цитры Феба, иль когда предпочитаешь
Ты голос свой всему, — воспой безсмертну песнь и т. д.
Из Пиндара:
Сидит на скипетре Зевеса
Орел, пернатых царь, и, вниз
Спустя высокопарны крылья,
Во сладостном забвеньи спит.
Приятна мгла, смежая вежды,
Главу его на перси гнет;
Бряцаньем тихим утомленный
Чуть зыблется хребет его и т. д.25
И се Минерва ударяет
В верхи Рифейски26 копием:
Сребро и злато истекает
Во всем наследии твоем.
Плутон в разселинах мятется,
Что Россам в руки предается
Который там натура скрыла;
От блеска дневнаго светила
Он мрачный отвращает взор.
Шествие по Волхову Российской Амфитриты:
Что сияет от заката
В полнощь полудневней свет?
Средь багряна, сткляна злата
Кто по Волхову плывет?
Полк тритонов трубит в трубы;
Рыб на дне струится бег;
Пляшут холмы, скачут дубы,
С плеском рук бежит вслед брег
И шумят струи жемчужны? и т. д.27
Краткость. Известно, что пламенное чувство изъясняется кратко, но сильно. Поелику высокая ода наполняется горячим, сильным чувством, то и разумеется, что ода должна быть кратка, или по крайней мере не слишком длинна; ибо предполагается, что возбуждена мгновенным чувством какого-либо предмета; а потому и не может то чувство долго продолжаться в равной силе. Если ж кому превосходное вдохновение, или дар, позволит распространяться, то надобно, чтобы он пламени своему умел придавать непрестанно новую пищу; чтобы все продолжение было так напитано душою, как цепь электрическою силою, которая при малейшем к ней прикосновении ока, или слуха, издавала бы от каждаго звена своего блеск и треск. Повторение одних и тех же мыслей, одетых только другими словами без чувств, не токмо бывает ненужно, но и неприятно. В том великая тайна, чтоб проницательную, быструю душу уметь занимать всегда новым любопытством. По сей-то причине все лучшие лирики предмет свой показывали только с той стороны, которая более поражает, и едва сделав впечатление, столь же стремительно оставляли, как за нее принимались. Впрочем, краткость не в том одном состоит, чтоб сочинение было недлинно, но в тесном совмещении мыслей, чтобы в немногом было сказано много и пустых слов не было. Вот примеры краткости в целом творении и в слоге возвышенном и простом.
В целом возвышенном:
Коль зрелище красно, приятно,
Где вкупе братия живет!
Благоуханье ароматно
Как на браду с главы течет, и т. д.
28
В целом простом:
Сабинскаго вина, простаго,
Немного из больших кувшинов
Днесь выпьем у меня, Мецен!
Что сам, на греческих вин гнезда
Налив, я засмолил в тот день и т. д.
Из Горация29
В слоге возвышенном:
Идет ли к трону — всем любима!
Зажглась война — непобедима!
Желаешь мира — мир цветет!
Херасков
Или:
Ты дхнешь — дубов столетний лес
Косматым корнем вверх ложится:
Гремишь — и каменный утес
......... падет, крушится.
Бобров30
В слоге простом:
Простое сердца чувство
Там надобно искусство.
А я — не знал его.
Моск. Журн.
Правдоподобие во всяком сочинении, а более в оде или гимне нужно, потому что лира издревле посвящена на сохранение дел народа., или, лучше, на расширение славы его. Поелику же истина одна дает вымыслам вероятие, а вымыслы истину только украшают, то и надобно, чтобы лирическая песнь содержала в себе некоторую правду, или быль, а без того она не достигнет своего значения. Правдоподобие состоит в том, чтобы собраны были все приличия и принадлежности к воспеваемому предмету в пособие, дабы ему чрез них казаться более вероятным. Без сего не возбудит он внимания, не затвердится в памяти у современников и не перейдет чрез предание к потомству. Например: ежели лирик говорит, что тот велел волнам, — и волны отступили, то должно, чтобы тот был Бог, или по крайней мере человек, снабженный Божескою силою, дабы возмог творить такия чудеса; чтобы был Юпитер,, когда двумя шагами претек вселенную; чтобы был Росс, обладатель полсвета, когда полсвета очертил блестящий его меч. Без сей осторожности всякое подобное кичливое изречение пред прямым знатоком будет не золото, а шумиха, могущая забавлять только детей. Вот примеры правдоподобия:
Но если гордость ослепленна
Дерзнет на нас воздвигнуть рог;
Тебе, в женах благословенна,
Против ея помощник Бог.
Он верх небес к себе преклонит
И тучи стращныя нагонит
Во сретенье врагам твоим.
Лишь только ополчишься к бою, —
Предыдет ужас пред тобою,
И следом воскурится дым.
Ломоносов
Или:
Сам Бог ведет, и кто противу?
Кто ход Его остановит?
Как океанских вод разливу
На встречу кто поставит щит?
Или:
Колосс российский! свой смири прегордый вид,
И нильских здания высоких пирамид,
Престаньте более считаться чудесами!
Вы смертных бренными соделаны руками:
Нерукотворная здесь росская гора,
Вняв гласу Божию из уст Екатерины,
Прешла во град Петров чрез невския пучины
И пала под стопы Великаго Петра.
Рубан31
Новость, или необыкновенность чувств и выражений, заключается в том, что когда поэт неслыханными прежде на его языке изречениями, подобиями, чувствами или картинами поражает и восхищает слушателей, излагая мысли свои в прямом или переносном смысле, так чтобы оне по сходству с употребительными, известными картинами, или самою природою, по тем. или другим качествам, не взирая на свою новость, тотчас ясны становились и пленяли разум. Витийственныя сети сии не потому нравятся знатокам, что оне остро выдуманы; но что ласкают их самолюбию, когда настоящий оных разум скорее, чем простой народ, понимают. Например: они гордятся тем, что в стрелах Пиндара слышат поразительные звуки арфы, сердца их услаждающие; а в стрелах Гомера видят лучи Аполлона, или солнца, смертельную язву Грекам наносящие, чего другие не видят и не слышат. Вот примеры новых чувств и выражений:
Не медь ли в чреве Этны ржет
И с серою кипя клокочет?
Не ад ли тяжки узы рвет
И челюсти разинуть хочет?
Ломоносов
Или:
Целуйтесь громы с тишиною,
Упейся молния росою;
Стань ряд планет в счастливый знак.
Ломоносов
Или:
Их парусы — крыле; их мачты — лес дремучий!
Петров32
Или:
Хорошо в теремах изукрашено:
На небе солнце — в тереме солнце,
На небе месяц — в тереме месяц,
На небе звезды — в тереме звезды,
На небе заря — в тереме заря
И вся красота поднебесная.
Из Древн. русск. стихотворения33
Или:
Он жажд твоих всех утоленье,
Он чуден именем Своим,
Любовь и свет — Его есть сущность;
Его когда — всегда есть с ним;
Его где — здесь и повсеместно;
Его подобие — есть ты;
Его отсвет — в тебе блистает.
Гордись, мой брат, величьем сим!
Из Козегартена34
Олицетворение и оживление суть главнейшия свойства поэзии. Она все существа моральныя и духовныя, не имеющия образа, а равно вещественныя, лишенныя видимых нами чувств, гласа и движения, олицетворяет и оживляет, дабы понятнее представить чрез то сотворяемый ею, так сказать, новый волшебный, очаровательный мир, и им удобнее удивляя и убеждая простой ум, привлечь его на свою сторону. Лирический поэт к возвышенью своего предмета не редко пользуется таковыми вымыслами. Вот примеры олицетворения и оживления:
Европа утомлена в брани,
Из пламени подняв главу,
К тебе свои простерла длани
Сквозь дым, курение и мглу.
Ломоносов
Или:
Москва едина, на колена
Упав, перед тобой стоит,
Власы седые простирает,
Тебя, богиня, ожидает.
Ломоносов
Оживления:
Там холмы и древа взывают
И громким гласом возвышают
До самых звезд Елисавет.
Ломоносов
Или:
Встают верхи рифейски выше:
Течет Двина, Днепр, Волга тише,
Желая твой увидеть свет.
Ломоносов
чувства. Картины сии в лирической поэзии (не говоря о эпической) должны быть кратки, огненною кистью, или одною чертою величественно, ужасно, или приятно начертаны. Излишнее распространение у них отнимает цену. Здесь более всего идут иперболы (или увеличивания). Одного, или нескольких членов довольно, чтобы представить страшнаго великана, остальное дополнит воображение. Вот примеры величественных, ужасных и приятных картин:
Величественных:
В полях, исполненных плодами,
Где Волга, Днепр, Нева и Дон,
Своими чистыми струями
Шумя, стадам наводят сон,
Сидит и ноги простирает
На степь, где Хину отделяет
Пространная стена от нас;
Веселый взор свой обращает,
И вкруг довольства исчисляет,
Возлегши лактем на Кавказ.
Ломоносов
Или:
Уже из светлых врат сафирных
Направил коней ты эфирных,
Ржут, топчут твердь, спешат лететь.
Ломоносов
Или:
Втапоры вынимал Назарянин
Вот из налучья свой тугой лук,
Из колчана калену стрелу,
—
А и тугой лук свой потягивает;
Калену стрелу поправливает;
И натянул свой тугой лук за ухо,
Калену стрелу — семи четвертей —
И завыли рога у туга лука,
Заскрыпели полосы булатныя.
Из Древн. русск. стихотворений
Ужасных:
Бежит в свой путь с весельем многим
По холмам грозный исполин,
Ступает по вершинам строгим,
Презрев глубоко дно долин,
Вьет воздух вихрем за собою;
Под сильною его пятою
Кремнистые бугры трещат
И следом дерева лежат.
Ломоносов
Или:
Там кони бурными ногами
Взвивают к небу прах густой,
Бежит, ярясь, из строя в строй,
И алчну челюсть отверзает,
И хладны руки простирает,
Их гордый исторгая дух,
Там тысячи валятся вдруг.
Ломоносов
Или:
Червь кровоглавый точит умерших;
В черепах желтых жабы гнездятся,
Змии в крапиве шипят.
Карамзин
Приятных:
Белейшей мрамора рукою
Любовь несет перед собою
Младых супругов светлый лик.
Сама смотря на них дивится,
И полк всех нежностей теснится,
И к оным тщательно приник.
Кругом ея умильны смехи
Взирающих пленяют грудь,
Цветами устилают путь.
Ломоносов
Или:
Зелену ризу по лугам
И по долинам расширяя,
Из уст зефирами дыхая,
С веселием вещает к нам.
Ломоносов
Или:
Как свод небее яснеет синей,
По нем звезд бездна разстлана;
Древа блестящ кудрявит иней
И светит полная луна;
Далече выстрел раздается,
И дым, как облак, к верху вьется.
Петров
Отступление, или уклонение от главнаго предмета делается с умыслом, чтобы сперва более возбудить внимание, по какой причине он оставлен, а потом, представя его с вящшим громом, или блеском, увеличить чье-либо мужество, добродетель, премудрость, невинность и пр., а тем привесть в восторг и удивление слушателей. Вот примеры отступления:
Позволь, — мне жар велит сердечный,
Монархиня, в сей светлый день,
Как в имени твоем Предвечный
Поставил нам покоя сень,
Чтоб миром свергла ты коварство, —
Позволь мне духа взор простерть
На брань и сродство милосердо,
Где кротости жилище твердо,
Жалка и сопостатов смерть.
О, коль мечтания противны
Объемлют совокупно ум!
Доброты вижу здесь предивны!
Там пламень, звук и вопль и шум!
Здесь полдень милости и лето,
Щедротой общество нагрето;
Там смертну хлябь разинул ад!
Но Промысл мрак сей разгоняет,
И волны в мыслях укрощает,
Отверзся в славе Божий град.
Эфир, земля и преисподня
Зиждителя со страхом ждут!
Я вижу Отрока Господня,
Приемлюща небесный суд.
Вещает свыше к Моисею:
- Я в ярости ожесточу
Египту сердце вознесенно;
Израиля неодоленно
Пресветлой силой ополчу. —
Сие ж явил Бог в наши лета,
Неистову воздвигнув рать,
Дабы тебе, Елисавета,
Венцы побед преславных дать.
Ломоносов
Или:
Се внемлю новой славы звуки!
Меня видения влекут: —
Младенцы, простирая руки,
Рождаются и так рекут...
Херасков
Или:
Не драгоценностей алканье,
Не слава, не хвала людей
И не предмет тобой избранный
Волнуют во груди твоей;
— прочь от очес повязка!
Запона и от слуха прочь!
Из Козегартена35
Перескоком называется то, что показывает выпуск, или промежуток между понятиями, когда не видно между ими надлежащего сопряжения. Дух наш сам по себе быстр; но когда еще разгорячен какою страстию, то стремительнее бывает. В жару мысли теснятся, летят и как всех их вдруг высказать не можно, то некоторый из них не договариваются, или пропускаются; а важнейшия токмо как бы выпорхивают в таком порядке, в каком находились в кругу нашего воображения, оставляя прочия без примечания, кои могли бы служить им связью. От того-то мысли иногда кажутся оторванными, неполными; но как оне, хотя отдаленно, однако друг за другом следуют, то сие отдаление и кажется промежутком или выпуском, которое читатель, имеющий проницательный ум и могущий следовать за полетом пиита, легко сам своею догадкою дополнить может. Сие положение прекрасно изображает наша древняя русская прибаутка:
Он бьет коня по крутым бедрам.
Конь его поднимается
Выше дерева стоячаго,
Ниже облака ходячаго;
Горы и долы между ног пускает,
Быстрыя реки хвостом покрывает.
Но приметить должно, что таковые перескоки пристойны только в чрезвычайно важных, стремительных ощущениях страстей. Вот примеры:
Аз рек (во гневе ко врагам моим, Вы свидетели), и где они? Бытия книга
Или:
Сокровищ полны корабли, Дерзают (плыть) в море за тобою.
Ломоносов
Или:
К тебе всех мысль, к тебе всех труд (обращены).
Ломоносов
Или:
Нечестием закон попран,
Пороком долг и суд изгнан;
Моря и острова в неволе:
И Ты, о Господи, доколе? (терпишь).
Оборот, или обращение. Когда поэт средь выспренняго своего полета, будто задумавшись, опомнивается вдруг и обращается к чему-либо занимательнейшему, дабы придать тем более блеска, важности и величества своему предмету. Или, неожиданно прервав свою материю, начинает другую, однако сходственную, или поддерживающую прежнее его содержание; или вызывает кого-нибудь себе в помощь, в свидетели и проч. Эта мастерская уловка, чтобы таковым образом владеть, или, лучше, на всем скаку уметь обращать пламеннаго Пегаса. Надобен тут сильный, искусный ездок, или, просто сказать, необыкновенный восторг. Чем круче и быстрее будет оборот, тем более заслужит удивления. Но при всем том, чтоб оборот был, как выше сказано, к чему-либо важнейшему, или превосходнейшему, а иначе исчезнет его блеск. По сему самому требуется в сем извитии большаго дарования. Кажется, принадлежит он в особенности Ломоносову. Он таковыми великолепными оборотами наполнен, и никто из наших пиитов с ним в таковых не сравняется. Вот примеры:
Мой образ чтят в тебе народы
И от Меня влиянный дух;
В безчисленны промчится роды
Доброт твоих не ложный слух.
Тобой поставлю суд правдивый,
Тобой сочту сердца кичливы,
Тобой Я буду злость казнить,
Тобой заслугам мзду дарить;
Господствуй, утвержденна Мною,
Я буду завсегда с тобою.
Но что страны вечерни тмятся
И дождь кровавых каплей льют?
Что финских рек струи дымятся,
И долы с влагой пламень льют?
Там видя выше горизонта
Входяща готфска Фаэтонта
Безмолвна в вечности устройся —
Твой труд меж нами жив вокруг.
Или:
Возстань, Платон, и посмотри,
У нас Минерва на престоле.
Петров
Околичности, вмещения, или переходы к какой-либо другой материи, сходственной качеством своим воспеваемому предмету. Они употребляются в таком случае, когда изящность побочнаго содержания, вдруг встречая, увлекает поэта; или неплодовитость своего собственнаго побуждает его искать в другом месте обогащения ему. Околичностей, или вводов таковых эстетики полагают два рода: первый в текстах священнаго писания, или каких-либо премудрых изречениях людей великих (апоффегмах), или общих истинах (аксиомах); другой исторический, или басенный. Можно бы, кажется, прибавить астрономический, или астрологический, заимствуя оный из небесных знаков, или явлений, которыми поэт мнение свое подкрепляет. Последняя приличествуют более лирику, потому что поэзия вящше украшается вымыслами. Околичностями более всех изобилует Пиндар. Вот примеры:
Премудрых изречений:
Цветут во славе Мною царства
И пишут правый суд цари.
Ломоносов
Или:
Отец духов не есть Бог мертвых;
Он Бог, — но Бог есть вечной жизни.
Бобров
Или:
Пришел, увидел, победил.
Исторический:
Супружню Ольга смерть отмщая,
Казнит искусством Искоресть;
И тмы неверства избегая,
Спешит до просвещенных мест.
Ломоносов
Или:
В своих увидишь в предках явны
Что могут дух природе дать,
Уже младаго Михаила
Была к тому довольна сила
Упадшую Москву поднять.
Ломоносов
Или:
Се новый Александр родился
И берег невский возгордился,
Что росския Минервы внук
Умножит древней славы звук.
Херасков
Басенный:
Что дым и пепел отрыгая,
Мрачил вселенну Энцелад;
Ревет под Этною, рыдая,
Зевесовым пронзен ударом,
В отчаяньи трясется яром,
Безсилен тяготу поднять.
Ломоносов
Или:
Стремглав летя, Нимф прослезил,
В янтарнаго заливах понта
Мечтанье в правду превратил.
Ломоносов
Я деву в солнце зрю стоящу,
Рукою отрока держащу.
Ломоносов
Или:
Там муж, звездами испещренный,
Дияна стрелы позлащенны
С ним мещет из прекрасных рук.
Се небо показует ясно,
Коль то с добротами согласно
От ней геройство с красотою
Повсюду миром и войною
Лучи пускают дней златых.
Ломоносов
Или:
— средь дня в эфире блещет
Сложенный из созвездий крест,
И очи кроя, Турк трепещет.
Ты, Муза, чтуща книгу звезд,
Мне знамения рцы причину. —
Максентий коим побежден,
Защитник веры, славы Россов,
Гроза и ужас чалмоносцев,
Великий Константин рожден.
Или:
На темный, вижу, шар подлунный
С равнин небесных горных мест
Овен младой, золоторунный
Незапно вшел и стал средь звезд.
36
Сомнения и вопрошения. Когда поэт, в упоении своего восторга, представляет себе, будто в чем сомневается и, делая себе вопросы, сам же на них отвечает, дабы тем усугубить красоту, или силу своего предмета, или страсти. Разрешения таковых сомнений чрезвычайно поражают слушателей. Вот примеры:
Вопрошений:
Что так теснит боязнь мой дух?
Хладнеют жилы, сердце ноет.
Пустыня, лес и воздух воет.
В пещеру скрыл свирепство зверь;
Небесная отверзлась дверь;
Над войском облак вдруг развился,
Умытым кровию мечем
Гоня врагов, герой открылся.
Ломоносов
Или:
Но что за громы ударяют?
Земля и ветры и валы!
Ломоносов
Или:
Кто в громе радостные клики
И огнь от многих вод дает?
—
Великая Елисавет!
Ломоносов
Сомнений:
Не сей ли при Донских струях
И Персы в жаждущих степях
Не сим ли пали пораженны?
Ломоносов
Или:
Что ж се? — Дияне я прекрасной
От коей хитростью напрасной
Укрыться хочет зверь в кустах!
Ломоносов
Противуположности весьма усиливают и украшают предметы, когда поэт кратко и резко умеет ввести их в пристойном месте. Вот примеры:
Взрастили лавры нам зелены.
Ломоносов
Или:
В войну кипит с землею кровь
И суша с морем негодует;
И вся натура торжествует.
Там заглушает мысли шум;
Здесь красит все довольства ум.
Ломоносов
Или:
Полки сражая, вне воюешь;
Но внутрь без крови торжествуешь.
Ты буря там, здесь тишина.
Ломоносов
Или:
Херасков
Или:
Я ласкалась, ты чуждался;
Утешала, ты скучал;
Я стенала, ты смеялся;
Я сердилась и рвалася,
Что в обман тебе далася,
И хотела цепь прервать;
Но лишь только что смягчалась,
И гналась тебя искать.
Попов37
Заимословие, или речь заимообразно, так сказать, какому либо существу одушевленному, или неодушевленному поэтом данная, должна быть в лирическом творении весьма краткою; иначе длинный посторонний рассказ сообщает лире некоторую холодность и сухость, делая сочинение не только драматическим, но вялым, скучным и неприятным. Вот пример заимословия:
Благословенна вечно буди,
И все твои с тобою люди,
Что вверил власти Я твоей.
Ломоносов
Или:
Исполнен я веселья ныне,
Вещает Петр Екатерине:
Твои советы все цветут. —
Блаженны дщерью мы своею;
Рука Господня буди с нею.
Или:
Тогда Божественны науки
Чрез горы, реки и моря
В Россию простирали руки
К сему монарху, говоря:
Подать в российском роде новы
Чистейшаго ума плоды.
Ломоносов
Или:
Сияющ звездными очами,
Ликуй!., дошли в пределы вечны
Твои желания сердечны,
И милующий Россов Бог
Младенца дал тебе в залог.
Иносказание38, иноречие (аллегория), или остроумное прикрытие прямаго смысла, когда поэт, не хотя назвать вещь по какой-либо известной ему причине прямым ея именем, называет в переносном или настоящем смысле другою вещию и чрез то придает возвышение или понижение своему предмету; или когда, скрывая подлинное свое о нем мнение, показывает принадлежности его, как-бы под рукою, истинныя его доброты, или пороки, лаская тонким образом чьему-либо самолюбию, или издеваясь над оным, из коих последний случай называется ирониею, или насмешкою. Вот примеры важной и насмешливой аллегории:
Важной:
Там вдруг облег дракон ужасный
И к облакам сто глав вознес!
Весь свет чудовища страшится,
Един лишь смело устремиться
Российский может Геркулес.
Или:
Парящий слышу шум орлицы,
Где вышный дух твой, Фридерик!
Ломоносов
Насмешливой:
Что Львовы челюсти зияют.
Ломоносов
Или:
В те дни, как все везде в разгулье:
Политика и правосудье,
И логика пиры пируют,
На карты ставят век златой,
Судьбами смертных пунктируют,
Вселенну в трантелево гнут;
Науки, Музы, боги — пьяны
Все скачут, пляшут и поют39.