Привратнику

Един есть бог, един Державин,
Я в глупой гордости мечтал;
Одна мне рифма — древний Навин,
Что солнца бег остановлял.
Теперь другой Державин зрится,
И рифма та ж ему годится;
Но тот Державин — поп, не я:
На мне парик, на нем скуфья.

Итак, чтоб врат моих приставу
В Державиных различье знать,
Пакетов, чести по уставу,
Чужих мне в дом не принимать,
Не брать от имреков пасквилей,
Цидул, листов — не быть впредь филей,
Даю сей вратнику приказ
Не выпускать сего из глаз:

На имя кто б мое пакеты
Какие, письма ни принес,

Тотчас он дать, бумаг тех в вес,
Сказать: отколь, к кому писанья?

И те все произнесть признанья
Свободным, без запинок, ртом;
Подметны сплетни жги огнем.

А чтоб Державина со мною
Другого различал ты сам, —
Вот знак: тот млад, но с бородою,
Я стар — юн духом по грехам.
Он в рясе длинной и широкой;
Мой фрак кургуз и полубокой.
Он в волосах, я гол главой;
Я подлинник — он список мой.

Он пел молебны, панихиды,
И их поныне всё поет;
Слуга был Марса я, Фемиды,
А ныне — отставной поэт;
Он пастырь, чад отец духовный,
А я правитель был народный.
Он обер-поп, я ктитор муз,

Кропит водой, курит кадилом,
Он тянет руку дам к устам;
За честь я чту тянуться с рылом
И целовать их ручки сам.
Он молит небеса о мире,
Героев славлю я на лире;
Он тайны сердца исповесть,
Скрывать я шашни чту за честь.

Различен также и делами:
Он ест кутью, а я салму;
Он громок многими псалмами,
Я в день шепчу по одному.
Державин род с потопа влекся;
Он в семинарьи им нарекся
Лиш сходством рифм моих и стон.
Мой дед мурза, его дед поп.

И словом, он со мной не сходен
Ни видом, ростом, ни лицом;

Душой, быть может, благороден,
Но гербом не Державин он!

А им клюка иль трость носима.
Он может четки взнесть в печать,
Я лирою златой блистать.

А потому почталионов,
Его носящих письма мне,
Отправя множеством поклонов,
Ни средь обедов, ни во сне
Не рушь ты моего покою;
Но позлащенной булавою
С двора их с честью провожай;
Державу с митрой различай,