На панихиду Людовика XVI
Звук слышу мусикийский в стоне, Во мраке гром, во блеске лик. Здесь к небу вознесен на троне, А там — на плахе Людовик! О ужас! о превратность мира! О оборот стыда, честей! Попранна там в крови порфира, А здесь приносят жертву ей[1] ! — Кто ж славы нам прямой содетель? Никто, никто, — лишь добродетель. Лишь добродетель есть любезна Плененным истиной сердцам; В чертоге, в хижине почтенна Она везде, по всем странам. На троне Филарет, в темнице, Как праведник, всегда почтен; В пыли Отрепьев, в багрянице, Как изверг, завсегда презрен. Не трон, не подвиги чьи громки, Чтут беспристрастные потомки, — Лишь добродетель. Ей священный Поверен ключ весть чести в храм. О палачи царя презренны! Ответствуйте теперь вы нам, Ответствуйте нам, Петионы: Почто монарха и отца, Заслуги, веру и законы Попрали вы, о злы сердца! Почто невинного убили И век пятном наш обагрили? «Любовь к отечеству велела», Вы ищете ответ нам дать. Она вдохнуть вам в грудь умела, Чтоб руки на царя поднять? О ухищренье! о коварство! Любовь к отечеству кротка; Она не разрушает царство, И нежная ея рука Всегда граждан щадить умела: Главу ль ей отделить от тела? Давно надменья, властолюбья Сию личину знаем мы; Ее и Кромвель брал в орудья, И ею Брут слепил умы. Открыта днесь сердец их склонность И мнимых цель геройских дел; Но пусть тот веру, сей же вольность Как будто защищать хотел; А вашей лютости звериной, Цареубийцы, что причиной? Тень Людовика зрю стоящу Окровавленную средь вас, На лобном месте возносящу Последний вам свой скорбный глас: «Что, дети, что, народ мой славный, Что вам такое сделал я? Вы скиптр вручили мне державный: Чем постыдилась власть моя? Вы имя мне Благого дали, Вы благости мои вкушали. «Не я ли дверь отверз темницы, Где вас томила строга власть? Не я ли слезы стер вдовицы И сирых успокоил часть? Не я ль не пролил капли крови Во все владычество мое, Но как отец, весь полн любови, Всю жизнь мою, все бытие На ваши посвятив блаженства, Искал вам благ всех совершенства? «Желали вы иметь свободу, Чтобы законы написать, — Я отдал все права народу И всю мою вам царску власть. Желали, чтоб я, сняв корону, Со всеми вами равен был, — Ни слез не испустив, ни стону, Я с вами гражданином слыл. Желали вы, чтоб я судился, — И я пред вами, прав, явился. «Желали вы»... Но, тень святая! Довольно; скройся в облаках! Душ наших больше не смущая, Живи, ликуй на небесах! Твою невинность всякий знает, Вселенною оправдан ты; Потомство руки простирает На гроб; на образ твой цветы И мы с слезами рассыпаем, Твоих тиранов проклинаем. Греми, проклятие, всеместно И своды храма потряси, И правосудие небесно Скорей на злобу ниспроси! Греми, о Муза! и искусством Подвигни к жалости сердца, Наполнь одним Европу чувством К отмщенью царского венца! Греми! — Но се ревут уж громы, На крылиях Орлов несомы[2] . 1793 |
Комментарий Я. Грота
«Несчастный и добродетельный Людовик XVI родился нов. ст. 23 августа 1754 г., взошел на престол по смерти дяди своего 10 мая 1774, умерщвлен 21 января 1793, следовательно царствовал 18 лет и 4 месяца» (Зап. Храп.). 12 марта приехал в Петербург брат Людовика граф д'Артуа, который и оставался здесь до 17 апреля. В присутствии его, 26 марта, была совершена в католической церкви, с музыкою известного придворного капельмейстера Сарти (см. выше, стр. 477, примеч. 29 к Водопаду), панихида по покойном короле, при которой конечно находилась и императрица с двором своим. На этот-то случай написаны стихи Державина (ср. выше, стр. 524, пьесу Колесница). Между другими стихотворениями, которые у нас были вызваны событиями французской революции, укажем для примера на помещенные в Новых ежемесячных сочинениях: «Французская вольность и равенство», две притчи Пфеффеля в переводе (ч. LXXXI, март 1793); «Чувства и размышления на случай убиения Марии Антуанеты, королевы французской», соч. Дм. Хв. (ч. XC, декабрь 1793), и «Дух гражданина и верного подданного, на старости злодеяниями французских бунтовщиков возмятенный и возбужденный» (ч. XCIV).
Стихи Державина были напечатаны сперва отдельно, потом в издании 1798, стр. 306, под заглавием: На панихиду в католической церкви, бывшую в Санктпетербурге по покойном короле французском Людовике XVI, марта 26 дня 1793 года, сопровожденную музыкою г. Сартия, и в изд. 1808, ч. I, XXXIV, с сокращенным уже заглавием.
Первый из рисунков (Олен.) представляет медаль, на которой изображение Людовика XVI осенено венцом мученическим; второй олицетворяет идею двух последних стихов пьесы.
1. А здесь приносят жертву ей. — Относится к торжественности панихиды, для которой был устроен возвышенный катафалк; церковь была обита черным сукном и проч. (Об. Д.).
о разрыве политической связи с Франциею и о высылке из России всех обоего пола Французов, которые не сделают присяги по изданному при указе образцу».