Гавриил Державин: Похвала сельской жизни

Блажен! —кто, удалясь от дел,
Подобно смертным первородным,
Орет отеческий удел
Не откупным трудом — свободным,
На собственных своих волах;

Кого ужасный глас, от сна
На брань, трубы не возбуждает,
Морская не страшит волна,
В суд ябеда не призывает,
И господам не бьет челом.

Но садит он в саду своем
Кусты и овощи цветущи;
Иль диких древ, кривым ножом
Обрезав пни, и плод дающи
Черенья прививает к ним;

Иль зрит вдали ходящий скот
Рычащий в вьющихся долинах;
Иль перечищенную льет
И прячет патоку в кувшинах,
Или стрижет своих овец.

Но осень как главу в полях,
—
Как рад! что рвет их на ветвях,
Привитых им, — и посвящает
Дар богу, пурпура красней.

На бреге ли в траве густой,
Под дуб ли древний он ложится, —
В лесу гам птиц, с скалы крутой
Журча к нему ручей стремится,
И всё наводит сладкий сон.

Когда ж гремящий в тучах бог
Покроет землю всю снегами,
Зверей он ищет след и лог;
Там зайца гонит, травит псами,
Здесь ловит волка в тенета.

Иль тонкие в гумнах силки
На куропаток расставляет,
На рябчиков в кустах пружки, —
О, коль приятну получает
Награду за свои труды!

Но будет ли любовь при том
Со прелестьми ее забыта,
Когда прекрасная лицом
Хозяйка мила, домовита,

Как ею — русских честных жен
По древнему обыкновенью —
Весь быт, хозяйский снаряжен:
Дом тепл, чист, светл, и к возвращенью
С охоты мужа стол накрыт.

Бутылка доброго вина,
Впрок пива русского варена,
С гренками коновка полна,
Из коей клубом лезет пена,
И стол обеденный готов.

Горшок горячих, добрых щей
Копченый окорок под дымом;
Обсаженный семьей моей,
Средь коей сам я господином,
И тут-то вкусен мне обед!

А как жаркой еще баран
Младой, к Петрову дню блюденный,
Капусты сочныя кочан,
Пирог, груздями начиненный,
И несколько молочных блюд, —

Тогда-то устрицы, го-гу,
Всех мушелей заморских грузы,

Чем окормляют нас французы,
И уж ничто не вкусно мне.

Меж тем приятно из окна
Зреть карду с тучными волами;
Кобыл, коров, овец полна,
Двор резвыми кишит рабами, —
Как весел таковой обед!

Так откупщик вчерась судил,
Сбираясь быть поселянином;
Но правежом долги лишь сбрил,
Остался паки мещанином,
А ныне деньги отдал в рост.

1798

Похвала сельской жизни (стр. 270). Впервые — Изд. 1808 г., т. 2, стр. 70. Начало стихотворения — близкое подражание 2 эподу Горация, затем Державин отходит от античного оригинала, изображая «русские нравы и обычаи» (Об. Д., 666). В рукописи стихотворение называлось: «Горация похвала сельской жизни, соображенная с российскими нравами» (см. Грот, 2, 166).

Коновка — деревянная высокая кружка, жбан.

Mладой, к Петрову дню блюденный. К Петрову дню, к розговенью, в России откармливали лучших баранов.

Устрицы го-гу. «Охотники до устриц и дичи любят с запахом оные кушать, что называется по-французски го-гу (haut-goût. — В. З.» (Об. Д., 667).

Лягушки — любимое блюдо парижских гурманов.

Зреть карду с тучными волами. «Кардой называется в понизовых провинциях зимняя загорода для скота, куда в красный день выпускают скотину» (Об. Д., 667).

По Объяснениям Державина, написана в Петербурге; по Остолопову же (Ключ, стр. 79) — в Званке. Первая половина этой пьесы составляет близкий и даже довольно точный перевод из Горация (книга эподов, ода 2); во второй поэт заменяет римские образы подлинника чертами из русского быта и свободно предается игре своего воображения. Потому-то в рукописях его это стихотворение и носит такое заглавие: «Горация похвала сельской жизни, соображенная с российскими нравами». В Объяснениях также сказано: «Соображена с русскими обычаями и нравами».

Этой оде Горация подражали многие поэты на разных языках, напр. Поп и Клейст; у последнего см. пьесу Das Landleben, an Herrn Ramler. Державин 1789 г. пародировал начало Горациевых стихов в оде На Счастие (Том I, стр. 256). Русский перевод их в стихах, без подписи, напечатан в Друге Просвещения за ноябрь 1804 г., ч. IV., стр. 126. В бумагах Державина нашли мы писанный им очень давно, именно еще в 1780-х годах, подстрочный перевод какого-то, вероятно немецкого, стихотворения, составляющего также подражание этой оде Горация. Перевод, под заглавием Станс, начинается так:

Значение рисунков: «1) Сельский житель, покоящийся под сению насажденного им дерева, срывает в одном яблоке наслаждение всего света, а скромная Любовь осеняет чело его венком приятности. 2) Ветреность или Непостоянство, в противоположность сельской жизни, изображено здесь вертушкою, цветками украшенною, которая основана на полете, ничем неуправляемом» (Об. Д.). Вместо этого в рукописи Капниста было предложено: «1) Представить поселян, пирующих за добрым столом; 2) мужик отдыхает под скирдою сена; подле него коса, грабли и другие земледельческие орудия. Ландшафт представляет обработанное поле, покрытое копнами; вдали пасутся стада и проч».

1. Не откупным трудом, — свободным... — У Горация другое: «Solutus omni foenore», т. е. не заботясь о росте, о барыше.

2. На брань, трубы не возбуждает. — Слова глас трубы весьма неловким образом отделены одно от другого.

3. И господам не бьет челом. — Это предложение осталось бы без подлежащего, если б оно, как в издании 1808 г., заканчивалось точкой.

4. Хозяйка мила, домовита. — Ср. 9-й стих строфы 1-й оды Приглашение к обеду (Том I, стр. 666).

5. С гренками коновка полна. — Конов или коноб — котел, горшок (Словарь церк. сл. и русс. языка, Спб. 1847). Через стих выражение: «И стол обеденный готов» в изд. 1808 г. поправлено рукой Державина: «И уж обед готов». Но так как тут недостает одной стопы, то в последних Смирдинских изданиях вставлено се и стиху произвольно дана такая редакция: «И се уже обед готов».

7. Тогда-то устрицы го-гу. — Охотники до устриц и дичи любят кушать их с запахом, что по-французски называется haut-gout, т. е. высокого вкуса (Об. Д.).

8. Зреть карду с тучными волами. — Кардою называется в понизовых губерниях зимняя загорода для скота, который выгоняют туда в ясные дни (Об. Д.). По Словарю ц. сл. и русск. яз. это — «строение для домашнего рогатого скота»; по Опыту Обл. великор. сл. — «ограда из жердей или тычин около огорода».

9. Последняя строфа — опять близкое подражание Горацию: