Поиск по творчеству и критике
Cлово "TANT"
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Часть текста: по модели Ж. Д. Рашета для екатерининского "арабескового" сервиза. Однако исследователи фарфора, обычно отмечая высокое качество этого изделия, до сих пор не подвергали его более углубленному апализу. Не подвергалось анализу и безыменное "Описание филейного столового прибора", сохранившееся в архиве двора. 2 Изучая дворянскую культуру XVIII в., следует обратить внимание на этот документ, тем более что, но многим данным, "программа" столового прибора составлена Н. А. Львовым, а "Описание" принадлежит перу Г. Р. Державина. По своему идейному содержанию скульптура столового прибора как бы продолжает сюиту барельефов, исполненных Рашетом по программе Н. А. Львова для сената в 1779 г. и описанных Державиным в его "Изъяснении аллегорических сюжетов, бывших в зале общего собрания сената". 3 В сенатских барельефах давалась хвалебная оценка внутренней политики екатерининского правительства. Скульптурная аллегория столового прибора, построенная на том же идейном стержне, дает оценку внешней, завоевательной политики Екатерины, в частности — покорения Крыма. Словарь изобразительных символов и эмблем, вскрытый Державиным в "Изъяснении" сенатских барельефов, — совершенно тот же, что и в "Описании" столового прибора. Стилистические особенности и почти текстуальные совпадения в "Изъяснении" и в "Описании" заставляют нас предполагать, что оба эти произведения написаны одним автором. Заказ Рашету на барельефы для сената и заказ фарфоровому заводу на "арабесковый" сервиз исходили из одного источника — от генерал-прокурора А. А. Вяземского, под начальством которого служили одновременно и Державин и Рашет: Державин — экзекутором I департамента сената с 1779 по 1783 г., Рашет с 1779 г. модельмейстером на фарфоровом заводе, находившемся в ведении Вяземского. Сенатские барельефы Рашета были выломаны из стены при Павле в Порядке...
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: Так внемлют все стихии, тварь: В могуществе ему нет равных. Властитель душ, любимый царь Речет — и флот сквозь волн несется! Велит — и громом твердь трясется! Тьма всадников чрез степь летит! И гнев его есть гнев вселенной. Но лишь с улыбкою священной Прострет он длань, — и все молчит. Кто сей, пред важным сим собором[2], В благоговейной тишине, Предстал с унылым, кротким взором? Сонм неких воев зрится мне: На них кресты, а не эгиды[3]! Уж не Гаральды ль то, Готфриды? Не тени ль витязей святых? Их знамя! — Их остаток славный Пришел к тебе, о царь державный! И так вещал напасти их: «Безверья гидра проявилась[4]: Родил ее, взлелеял Галл; В груди его, в душе вселилась, И весь чудовищем он стал! Растет — и тысячью главами С несчетных жал струит реками Обманчивый по свету яд: Народы, царства заразились, Развратом, буйством помрачились И Бога быть уже не мнят. «Нет добродетели священной, Нет твердых ей броней, щитов; Не стало рыцарств во вселенной: Присяжных злобе нет врагов, Законы царств, обряды веры, Святыня — почтены в химеры; Попран Христос и скиптр царей; Европа вся полна разбоев, Цареубийц святят в героев: Ты, Павел, будь спаситель ей! «Мы гроб святый освободили, Гостеприимств отверзли дверь[5]; Но нас наследия лишили, И мы изгнанники теперь! Прими ты нас в твое храненье!» Рекли, — печать и жезл правленья Царю, преклоншись, поднесли. Как луч сквозь мрака пробегает, Так речь их царску грудь пронзает: Сердечны слезы потекли[6]. «Жив Бог!» царь рек — и меч полсвета, Как быстры молньи, обнажил[7]; Крестообразно, в знак обета, К челу вознес и преклонил; Мечи несчетны обнажились, К престолу правды преклонились; Разверзлось небо, и средь туч Петра он, Павла, Иоанна[8] Узрел звездами увенчанна, Дающих знамя, щит и ключ! Орел, судьбой рожденный к славе, В гнезде с улыбкой молньи зряй, В полях как лев, как агнец в нраве, Спокоен внутрь, вне все боряй, Морей и бурей слышит свисты; Он сносит зной и воздух льдистый, Он выше всех себя ...