Поиск по творчеству и критике
Cлово "TOUS"
Входимость: 2. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 9кб.
Часть текста: сестра, Как к жениху в чертог невеста? Зрю сходство в их очах, чертах[4], Как будто в близнецах. 7. Кто ты, божественна чета? Как огнь, со пламенем сближаясь, Един составить хочешь луч! Не ты ли света бог прекрасный Пришел с небес на землю вновь Торжествовать любовь? 8. Уже согласие сердец На нежных арфах раздается; Безмолвно слушает земля; Склонились башни, рощи, горы, Ревущий водомет утих; Стоит — глядит на них. 9. На мягкой шелковой траве, В долине, миром осененной, Где шепчет с розой чуть зефир, Чуть синий ключ журча виется, Чуть дышит воздух-аромат, Возлюбленны сидят. 10. Вокруг их страстных горлиц вздох, Песнь лебедей вдали несется, Обнявшися кусты стоят, Роскошствует во всем природа; Все нежит, оживляет кровь, Все чувствует любовь. 11. Стрела ея средь их сердец, Как луч меж двух холмов кристальных, По их краям с небес летя, Сперва скользит, не проницает; Но от стекла в стекле блестит, И роза в них горит. 12. С Олимпа множеством очес Сквозь твердь на них янтарну смотрит Безсмертных лик, и мать богов, Как вод в струях звезда вечерня, С высот любуется собой, В них видя образ свой. 13. Все улыбается на них, Все пламень...
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: чрез степь летит! И гнев его есть гнев вселенной. Но лишь с улыбкою священной Прострет он длань, — и все молчит. Кто сей, пред важным сим собором[2], В благоговейной тишине, Предстал с унылым, кротким взором? Сонм неких воев зрится мне: На них кресты, а не эгиды[3]! Уж не Гаральды ль то, Готфриды? Не тени ль витязей святых? Их знамя! — Их остаток славный Пришел к тебе, о царь державный! И так вещал напасти их: «Безверья гидра проявилась[4]: Родил ее, взлелеял Галл; В груди его, в душе вселилась, И весь чудовищем он стал! Растет — и тысячью главами С несчетных жал струит реками Обманчивый по свету яд: Народы, царства заразились, Развратом, буйством помрачились И Бога быть уже не мнят. «Нет добродетели священной, Нет твердых ей броней, щитов; Не стало рыцарств во вселенной: Присяжных злобе нет врагов, Законы царств, обряды веры, Святыня — почтены в химеры; Попран Христос и скиптр царей; Европа вся полна разбоев, Цареубийц святят в героев: Ты, Павел, будь спаситель ей! «Мы гроб святый освободили, Гостеприимств отверзли дверь[5]; Но нас наследия лишили, И мы изгнанники теперь! Прими ты нас в твое храненье!» Рекли, — печать и жезл правленья Царю, преклоншись, поднесли. Как луч сквозь мрака пробегает, Так речь их царску грудь пронзает: Сердечны слезы потекли[6]. «Жив Бог!» царь рек — и меч полсвета, Как быстры молньи, обнажил[7]; Крестообразно, в знак обета, К челу вознес и преклонил; Мечи несчетны обнажились, К престолу правды преклонились; Разверзлось небо, и средь туч...
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Часть текста: Державин с малых лет любил рисовать. Живя в глухой провинции под Казанью, обучаясь письму и цифири у полуграмотных наставников, мальчик "занимался денно и нощно рисованием, но как не имел не токмо учителей, но и хороших рисунков, то довольствовался изображением богатырей, каковые деревянной печати в Москве на Спасском мосту продаются, раскрашивая их чернилами, простою и жженою вохрою, так что все стены его комнаты были оными убиты и уклеены". 2 Пятнадцати лет Державин поступил в Казанскую гимназию. Здесь он вскоре "отличился в рисовании", начертив вместе с другими учениками геометрию и карты Казанской губернии и "украсив оные разными фигурами и ландшафтами". И. И. Шувалов одобрил эту работу. Исполнителей ее записали в лейб-гвардию солдатами, а Державина — в инженерный корпус кондуктором. 3 Через два года Державин был послан с партией на съемку планов древнего города Болгары. Он составил "описание, план и виды развалин", списал гробничные надписи, зарисовал найденные монеты, кольца и урны. В следующем году его вызвали в Петербург на военную службу. Державин представил свои "болгарские" рисунки И. И. Шувалову, надеясь, что меценат поможет ему продолжать образование. Шувалов послал молодого рисовальщика в Академию художеств к граверу Чемесову, который, похвалив рисунки, приглашал Державина почаще к нему заходить и обещал выхлопотать у Шувалова средство для его "упражнения в науках". Однако средства такого не нашлось. Поступить в инженерный корпус Державину также не удалось. Его записали в гвардию рядовым. ...
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: и литературно-общественных движениях, направлениях, школах, их возникновении, расцвете, угасании, смене и т. д.), поэтикой (наукой о произведениях художественной литературы как таковых, их формо-содержательной сущности, видах и разновидностях, их внутреннем строении и т. д.), критикой (наукой «открывать красоты и недостатки в произведениях искусств и литературы» 1 ). У всех этих наук один объект — произведения художественной литературы, но разные предметы. Критику и поэтику литературно-художественные произведения интересуют сами по себе, безотносительно ко времени их создания и публикации. Предмет одной — красоты и недостатки произведений, другой — род и вид произведений, соотношение в них формы и содержания, их композиция и т. д. Теорию литературы произведения интересуют как предмет, определяющий сущность литературы, ее специфику, характер и состояние на каждом этапе ее исторического развития, обогащая или обедняя при этом само понятие о художественной литературе и литературном произведении. Историю литературы произведения интересуют как главная составляющая литературно-художественных и литературно-общественных движений, показатель своеобразия этих движений и хронологических их границ, начиная с возникновения до расцвета и увядания, а также как свидетельство борьбы и смены одних движений другими, где важен фактор времени появления произведений в литературной жизни, будь то печатная, рукописная или устная форма их публикации. Каждая из этих наук в соответствии со своим предметом учитывает достижения других наук о литературе и литературных произведениях. Однако для каждой из них не так уж существенно, кто написал то или иное произведение, их объект — само произведение, и уж совсем не имеет для них никакого значения то, в каком возрасте, в каких бытовых, жизненных условиях, в каком физическом и моральном, душевном и духовном состоянии...