Поиск по творчеству и критике
Cлово "BERLIN"
Входимость: 4. Размер: 49кб.
Входимость: 3. Размер: 30кб.
Входимость: 2. Размер: 33кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 49кб.
Часть текста: реформы оды".. Реформа эта, как известно, заключалась в смешении стилей (а значит, и жанров) в рамках одной, свободной по форме, теме и стилю оды, отличающейся богатством интонаций и возможностью самовыражения в новом, современном нам, смысле. По существу, державинская реформа касалась не только отдельного жанра, а заключалась в перевороте, постепенно приведшем к обновлению всей поэтической системы в целом. В рассуждении того, что привело Державина к этому решительному и счастливому перелому, исследователи, как правило, опираясь на позднее признание самого поэта: " <...> он хотел подражать Ломоносову <...> хотев парить, не мог выдерживать постоянно красивым набором слов <...> а для того избрал свой совсем особый путь <...>", 1 — видят становление державинского таланта в борьбе и взаимодействии с различными течениями в рамках отечественной поэтической традиции. Так, Я. К. Грот находил в ранних одах Державина рудименты од Ломоносова, 2 а Г. А. Гуковский с неменьшим основанием связывал раннюю державинскую поэзию с влиянием сумароковской школы. 3 Конечно, в этой связи должен быть упомянут и В. П. Петров, нашумевшие оды которого несомненно оказали влияние на начинающего поэта, и целый ряд второстепенных поэтов, из которых сам Державин называл Ф. А. Козловского, "более других ему нравившегося по легкости слога" (VI, 443). Между тем сложность вопроса о раннем творчестве Державина не уменьшает интереса к нему исследователей, скорее напротив. В последние годы можно констатировать некоторое даже возрастание этого интереса, ...
Входимость: 3. Размер: 30кб.
Часть текста: Кустов, в тени, Кипридин сын Покоился у вод перловых, Биющих с гор, и факел с ним Лежал в траве, чуть-чуть куряся. Пришли тут нимфы и, дивяся, "Что нам! — сказали, — как с ним быть? Дай в воду, в воду потопить! А с ним и огнь, чем все сгорают!" И вот! — кипит ключ пеной весь; С купающихся нимф стекают Горящие струи поднесь. Среди многих параллелей, которые это стихотворение имеет в различных литературах Западной Европы, наибольшей известностью пользуются два сонета Шекспира (153-й и 154-й), написанные на ту же тему. Сходство "Горячего ключа" Державина с указанными английскими сонетами настолько велико, что безусловно требует особого объяснения. Стоит воспроизвести здесь также оба сонета Шекспира, чтобы удостовериться в тематической близости к ним "Горячего ключа" Державина. Мы цитируем их ниже в русских переводах С. Маршака, поскольку английских подлинников этих сонетов Державин знать не мог и даже едва ли знал что-либо об их авторе. Первый из указанных сонетов Шекспира (№ 153) начинается следующими стихами: Cupid laid by his brand, and fell asleep; A maid of Dian's this advantage found, And his love-kindling fire did quickly steep In a cold-valley fountain of that ground... В близком к оригиналу стихотворном переводе С. Маршака он звучит так: Бог Купидон дремал в тиши лесной, А нимфа юная у Купидона Взяла горящий факел смоляной И опустила в ручеек студеный. Огонь погас, ...
Входимость: 2. Размер: 33кб.
Часть текста: 2 Подобные стихи обычно мало индивидуализированы, в них доминируют просветительские формулы, которые сохраняются в державинском творчестве вплоть до начала XIX века, а в последние годы жизни Державина их роль даже усиливается. И все-таки 1780 год стал важнейшей вехой, что связано с так называемым "переломом", "скачком", который, как считается, произошел в его творчестве в 1779 году. Об этом "скачке" сохранилось признание самого Державина, однако его сущность еще не была прояснена, не сохранилось и свидетельств кого-либо из современников. Сам поэт в 1805 г утверждал, что с 1779 г. "избрал он совсем особый путь, будучи предводим наставлениями г. Батте и советами друзей своих Н. А. Львова, В. В. Капниста и И. И. Хемницера, подражая наиболее Горацию". 3 Все исследователи, писавшие до В. Ф. Ходасевича, 4 не оспаривая приняли это положение. Ниже предпринята попытка рассмотреть, в какой степени творчеству Державина после 1779 г. присуще нечто новое и какую роль при этом играл до 1795 г. Гораций. 5 Одновременно будет обращено внимание и на то, как менялись у Державина традиционные воззрения на "просвещение" и на поэзию в их взаимоотношении, т. е., в сущности, как виделась ему связь политики и поэзии. При этом хотелось бы...
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: Хор свыше зрит, как с Геликона Синклит, царица, царь, средь трона В порфире, в славе предстоит[1]. Клейноды вкруг; в них власть и сила; Вдали Европы блещет строй, Стрел тучи Азия пустила, Идут Американцы в бой, Темнят крылами понт грифоны, Льют огнь из медных жерл драконы, Полканы вихрем пыль крутят; Безмерные поля, долины Обсели вкруг стада орлины, И все на царский смотрят взгляд. Миров владыке лучезарных Так внемлют все стихии, тварь: В могуществе ему нет равных. Властитель душ, любимый царь Речет — и флот сквозь волн несется! Велит — и громом твердь трясется! Тьма всадников чрез степь летит! И гнев его есть гнев вселенной. Но лишь с улыбкою священной Прострет он длань, — и все молчит. Кто сей, пред важным сим собором[2], В благоговейной тишине, Предстал с унылым, кротким взором? Сонм неких воев зрится мне: На них кресты, а не эгиды[3]! Уж не Гаральды ль то, Готфриды? Не тени ль витязей святых? Их знамя! — Их остаток славный Пришел к тебе, о царь державный! И так вещал напасти их: «Безверья гидра проявилась[4]: Родил ее, взлелеял Галл; В груди его, в душе вселилась, И весь ...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: русской обстановке" (Алексей Веселовский), имеющее связи только с русскими жизненными обстоятельствами и литературными источниками. В своих "Объяснениях темных мест" поэт также говорит лишь о религиозных и житейских импульсах, способствовавших созданию оды. Хотя из его переписки известно, что в это время ("первые строки сей оды положил на бумагу в 1780 году") он занимался переводом клопштоковской "Мессиады", в "Санкт-Петербургском вестнике" прочитал прозаический перевод "Вечности" Галлера и пытался переложить его в стихотворную форму. Знаменитый биограф и исследователь творчества Державина Я. Грот вслед за поэтом решительно отвергает какое-либо "сродство" между державинской одой и "Величием Божием" Брокеса, "Богом" Гердера. Отдаленную перекличку русского "Бога" он обнаруживает с "Вечностью" Галлера, с "Мессией" Клопштока, но характеризует ее как "бессознательные заимствования или невольные воспоминания, которые есть у всех поэтов" [Грот 1883: 350]. Исследователи Германии рассматривают оду "Бог" исключительно в рамках немецкого влияния на творчество русского поэта. В. Буш, Г. Розендаль утверждают, что не только в малозначительных частностях склонялся он к иностранным образцам, но и идейным содержанием, многими смысловыми мотивами своего произведения обязан он Брокесу, Клопштоку и др. Однако и при отрицании заимствований, и при указании ...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: царь, и, вниз Спустя высокопарны крылья, Во сладостном забвеньи спит. Приятна мгла, смежая вежды, Главу его на перси гнет; Бряцаньем тихим утомленный, Чуть зыблется хребет его. 3.Свирепый Марс склоняет долу Свое кроваво острее; Утехой сердце упоенно, Смягчась, пленяется его. И самые бессмертны боги Забав сражаются от стрел, Какие персты Феба мещут И нежны груди Пиерид. 4.Но тот, кого Зевес не любит, Дрожит от звонких песен Муз; Трепещет на земле и море Вся груба, суща тварь от них; Трепещет и Тифей стоглавый[2], Воитель бывый на богов: Навержен страшною горою, Он в мрачном Тартаре лежит. 5.Килькийской оглашенной бездной[3] Он некогда воспитан был: Вокруг его каменно-морский Днесь кумский и сицильский брег Космату грудь отягощает; Столпом, досягшим до небес, Держащим на себе снег вечный, Прижат, придавлен Этной он. 6.Из челюстей своих извержет Потоками всежрущий огнь, Который днем сквозь тучи дыма Сверкает искрами в аэр, А ночью, вихрями крутяся, Горящим каменным дождем, С ужасным грохотом и ревом В морскую глубину падет. 7.Не только зреть его ужасно, Как жупел он Вулканов вверх Горящими струит реками, — О нем ужасен даже слух: Как Этной к листомрачну верху[4] И к дну прикован цепью он, Изъязвленным хребтом простершись, На терновых лежит буграх. 8.О Зевс, горы сея властитель! Помилуй и спаси чело Страны, богатыя плодами, Близ коей соименный град Воздвиг народов поселитель И где в ристалище герольд Пифийском славу колесницы Хироновой провозгласил! 9.Как в понт пловцы пустясь, ликуют, Зря вздуты ветром паруса, Надеждою их сердце льстится, Что счастливо свой путь свершат: Так сих торжеств начало кажет, Что град украсясь сей, и впредь В венце побед, во блеске новом, Возликовствует на пирах. 10.О Феб, Лицея повелитель[5], Делоса светлый царь и друг Любимого тобой потока Кастальских вод, с Парнасских гор Текущих! о, услышь желанье! Сей глас мой — и...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: Остолопова, это было в 1777 году[2]; тот же год указывает и сам Державин под одою Вельможа; Дмитриев говорит, что книжка вышла около 1776 г. из типографии академии наук[3]. Но из тогдашних С-петербургских Ведомостей оказывается, что Читалагайские оды выпущены были в продажу в начале 1776 года. В Прибавлениях к № 12, 13, 14 (февраля 9, 12 и 16-го) объявлено, что они продаются в академической книжной лавке, в переплете по 20 к., и без переплета по 15 коп. В 1774 году Державин, бывший тогда подпоручиком преображенского полка, командирован был на Волгу для принятия мер к поимке Пугачева; но в журнале, веденном им в это время и включенном впоследствии в его Записки, ничего не упомянуто ни об его литературных занятиях в ту эпоху, ни о горе Читалагае. В диктованных же им Объяснениях на его стихотворения, про оду На смерть Бибикова сказано, что она написана «в саратовской губернии при горе Читалагае в колонии Шафгаузен», о которой не раз говорится в журнале Державина (Зап. его, Рус. Beс. стр. 67, 69, 72, 73, 86, 89, 92). Шафгаузен принадлежит к целому ряду немецких колоний, основанных в начале царствования Екатерины II на луговой стороне Волги, в той части волгского уезда, которая ныне отошла к самарской губернии: начинаясь в 52 верстах от Саратова колониею Екатеринштат, они тянутся верст на 50 вверх по Волге почти до верховья реки Малаго Карамана, где лежит колония Шафгаузен, которую Державин поэтому и называет крайнею (стр. 69). О горе Читалагае до сих пор не было никаких положительных сведений. Было даже выражено сомнение в...