Поиск по творчеству и критике
Cлово "XLIV"
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: А. М. Нилова и Е. К. Ниловой, тамбовских литераторов, переводы которых печатались в вольной типографии, организованной Державиным в Тамбове в бытность его там губернатором. Когда П. А. Нилов женился на Бакуниной, они некоторое время жили в одном из флигелей державинского дома. В Гатчине, где летом жили Бакунины, Державин бывал по служебным делам (там находилась резиденция Павла I) и у Н. А. Львова, тоже свойственника Бакуниных. В беловой рукописи Державин сделал шутливое примечание к 3—4 стихам: «Во угождение тех моих приятелей, кои недовольны бывают небогатыми рифмами, должно бы написать: Как румяна бела каша С майским, сладким молоком. Но как я боялся, чтоб на очень сладкую мою Парашу мухи не садились, то и не употребил сей богатой рифмы» (Грот, 3, 737). Палаша — сестра Прасковьи, Пелагея Михайловна. Комментарий Я. Грота Прасковье Михайловне Бакуниной «на любовное искание Петра Андреевича Нилова» (Об. Д.). Бакунины были в родстве с Державиным по второй жене его. Отец Параши, Михаил Васильевич Бакунин, был женат на княжне Любови Петровне Мишецкой, сестра которой, Авдотья Петровна Дьякова, была мать Дарьи Алексеевны Державиной (см. Том I, стр. 585). Вместе с Парашею жили у Державиных еще две из сестер ея, Пелагея и Варвара, которые также...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: о том и все узнают, Что, вместо мавзолея вечна, Я пролил слезы над тобой. Иные чтут одну Фортуну, Смотря на выгоды свои, И дар поэзии священной Приносят только ей одной: Но я пред сей царицей мира Моих цветов не рассыпаю, А сыплю их на пепел твой; Желаю только, чтоб сказали: «Он верно любит добродетель, Что пишет ей свои стихи.» Но чтоб мне смерть твою прехвальну, Герой! печальнее воспеть, Оттоль я собрал черны тени, Где в подвиге погас твой век. He лавр исторгши у Пруссаков, He побеждаючи Сармат[6]; Ho став отечества щитом, Крамолу ты разя, скончался. О, коль такой конец прекрасен! Он всех других славней побед. Ты, зря на предстоящих слезных, Рек: «Жаль отца, жену и чад, Но награждающа заслуги Екатерина призрит их; Отечество жалею больше!»[7] И с словом сим сомкнул вздыханье; Но твой и мертвый вскрытый взор Еще показывал героя, И молнией грозил ехидне — И тут раздался страшный гул! Пустыни вретищем покрылись, Весна уныла на цветах[8]; Казань вострепетала в сердце; Потух горящий воев дух; Спешат писать увещеванья: «Мужайтесь, бодрствуйте!» вещают, Но тщетно!... Нет уже тебя! Расстроилось побед начало[9]; Сильнее разлилася язва; Скрепился в злобе лютый тигр. Тогда цена твоя позналась Рыданьем сограждан твоих, Успехом бунта и крамолы, Паденьем скорым многих стран. «Блажен!» рекли российски вожди: «Он в лучши дни живот оставил, Когда о нем жалеют все.» — Славнейший стран опустошитель Ведет проклятье за собою; Защитник — славу и любовь. О ты, отечества ревнитель, Ему до гроба верный сын! Прости, прости, что оставляю Воспеть тебе я Россам гимн. Они, пролив потоки слезны, Поставят в честь того трофей, Кого желали зреть цари[10]. — Их некогда потомок поздний Прочтет на мраморной гробнице Сии нелестные слова: «Он был искусный вождь во бранях, Совета муж,...