Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "N"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Часть текста: слуга сообщил, что в прихожей его дожидается почтальон с письмом. Не выказав удивления, поэт принял большой сверток бумаги с надписью: "Из Оренбурга, от царевны Киргиз-Кайсацкой Державину". Открыв печать, Державин нашел в свертке богатую табакерку с бриллиантовой осыпью и в ней пятьсот червонных. Чтобы не дать подозрения о взятках, решил он показать сей драгоценный подарок генерал-прокурору. — Что еще за дары от киргизцев? — сердито проскрипел Вяземский. — Ваше сиятельство, — со значением произнес Васильев, — примечайте: табакерка-то последней французской работы. Скрипунчик Вяземский смекнул, откуда подарок, и сменил гнев на милость: — Вижу, братец, и поздравляю. Как такой подарок не принять! Но за что бы это? — Кто его знает! — с показным простодушием ответствовал Державин. — Разве что за сочинение мое, которое княгиня Дашкова сама Собою, без моего имени напечатала в первом нумере нового журнала "Собеседник Любителей Российского Слова...". — Собеседник? Дашкова? — Туповатый Вяземский встревожился. В княгине Екатерине Романовне, недавно назначенной первым Президентом' Российской Академии наук, образованнейшей женщине, близком царице лице, он не без оснований видел ярого своего недоброжелателя. — Когда так, изволь мне это сочинение представить. Державин принес нумер журнала, где появилась "Ода к премудрой Киргиз-Кайсацкой царевне Фелице, писанная некоторым татарским Мурзой, издавна поселившимся в Москве и живущим по делам своим в Санкт-Петербурге", и Вяземский уединенно принялся ее читать и перечитывать с многими перешептами. С этой поры закрались в сердце генерал-прокурора ненависть и злоба к поэту. При всяком удобном и неудобном случае он...
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: Хор свыше зрит, как с Геликона Синклит, царица, царь, средь трона В порфире, в славе предстоит[1]. Клейноды вкруг; в них власть и сила; Вдали Европы блещет строй, Стрел тучи Азия пустила, Идут Американцы в бой, Темнят крылами понт грифоны, Льют огнь из медных жерл драконы, Полканы вихрем пыль крутят; Безмерные поля, долины Обсели вкруг стада орлины, И все на царский смотрят взгляд. Миров владыке лучезарных Так внемлют все стихии, тварь: В могуществе ему нет равных. Властитель душ, любимый царь Речет — и флот сквозь волн несется! Велит — и громом твердь трясется! Тьма всадников чрез степь летит! И гнев его есть гнев вселенной. Но лишь с улыбкою священной Прострет он длань, — и все молчит. Кто сей, пред важным сим собором[2], В благоговейной тишине, Предстал с унылым, кротким взором? Сонм неких воев зрится мне: На них кресты, а не эгиды[3]! Уж не Гаральды ль то, Готфриды? Не тени ль витязей святых? Их знамя! — Их остаток славный Пришел к тебе, о царь державный! И так вещал напасти их: «Безверья гидра проявилась[4]: Родил ее, взлелеял Галл; В груди его, в душе вселилась, И весь чудовищем он стал! Растет — и тысячью главами С несчетных жал струит реками Обманчивый по свету яд: Народы, царства заразились, Развратом, буйством помрачились И Бога быть уже не мнят. «Нет добродетели священной, Нет твердых ей броней, щитов; Не стало рыцарств во вселенной: Присяжных злобе нет врагов, Законы царств, обряды веры, Святыня — почтены в химеры; Попран Христос и скиптр царей; Европа вся полна разбоев, Цареубийц святят в героев: Ты, Павел, будь спаситель ей! «Мы гроб святый освободили, Гостеприимств отверзли дверь[5]; Но нас наследия лишили, И мы изгнанники теперь! Прими ты нас в твое храненье!» Рекли, — печать и жезл правленья Царю, преклоншись, поднесли. Как луч сквозь мрака пробегает, Так речь их царску грудь пронзает:...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: при морях тростник От порханья звенит зефиров, Далеким вторясь шумом волн: Таков твоих струн звон. 3. Уж в легких сизых облаках[1] Прекрасна дева с неба сходит: Смеющийся в очах сапфир[2], Стыдливые в ланитах розы, Багряную в устах зарю, В власах я злато зрю. 4. Во сладком исступленьи сем Весь Север зрится мне эдемом, И осень кажется весной; В кристальных льдах зрю лес зеленый, В тенях ночных поля златы, А по снегам цветы. 5. Во мгле темнозеленой там, Я вижу, некто древ под сводом Лепообразен, статен, млад[3]: Вокруг главы его сияют Струями меж листов лучи, У ног шумят ключи. 6. Кто сей, к которому идет Толь весело любезна дева, Как к брату своему сестра, Как к жениху в чертог невеста? Зрю сходство в их очах, чертах[4], Как будто в близнецах. 7. Кто ты, божественна чета? Как огнь, со пламенем сближаясь, Един составить хочешь луч! Не ты ли света бог прекрасный Пришел с небес на землю вновь Торжествовать любовь? 8. Уже согласие сердец На нежных арфах раздается; Безмолвно слушает земля; Склонились башни, рощи, горы, Ревущий водомет утих; Стоит — глядит на них. 9. На мягкой шелковой траве, В долине, миром осененной, Где шепчет с розой чуть зефир, Чуть синий ключ журча виется, Чуть дышит воздух-аромат, Возлюбленны сидят. 10. Вокруг их страстных горлиц вздох, Песнь лебедей вдали несется, Обнявшися кусты стоят, Роскошствует во всем природа; Все нежит, оживляет кровь, Все чувствует любовь. 11. Стрела ея средь их сердец, Как луч меж двух холмов кристальных, По их краям с небес летя, Сперва скользит, не проницает; Но от стекла в стекле блестит, И роза в них горит. 12. С Олимпа множеством очес Сквозь твердь на них янтарну смотрит Безсмертных лик, и мать богов, Как вод в струях звезда вечерня, С высот любуется собой, В них видя образ свой. 13. Все улыбается на них, Все пламень чистый, непорочный, В сердцах их нежных и младых Родящийся, благословляет....