Поиск по творчеству и критике
Cлово "EST"
Входимость: 21. Размер: 69кб.
Входимость: 3. Размер: 7кб.
Входимость: 3. Размер: 88кб.
Входимость: 2. Размер: 127кб.
Входимость: 2. Размер: 5кб.
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 21. Размер: 69кб.
Часть текста: "украсив оные разными фигурами и ландшафтами". И. И. Шувалов одобрил эту работу. Исполнителей ее записали в лейб-гвардию солдатами, а Державина — в инженерный корпус кондуктором. 3 Через два года Державин был послан с партией на съемку планов древнего города Болгары. Он составил "описание, план и виды развалин", списал гробничные надписи, зарисовал найденные монеты, кольца и урны. В следующем году его вызвали в Петербург на военную службу. Державин представил свои "болгарские" рисунки И. И. Шувалову, надеясь, что меценат поможет ему продолжать образование. Шувалов послал молодого рисовальщика в Академию художеств к граверу Чемесову, который, похвалив рисунки, приглашал Державина почаще к нему заходить и обещал выхлопотать у Шувалова средство для его "упражнения в науках". Однако средства такого не нашлось. Поступить в инженерный корпус Державину также не удалось. Его записали в гвардию рядовым. Помещенный в тесной квартире вместе с другими солдатами, Державин уже не мог рисовать. Он утешался чтением книг и "мараньем стихов" по ночам. Как видно, Державин всерьез хотел учиться рисованию и только безвыходные условия заставили его отказаться от этой мысли. Отлученный от живописи художник остается навсегда чуток и восприимчив к впечатлениям искусства. Хотя рядовому гвардейцу были доступны лишь немногие...
Входимость: 3. Размер: 7кб.
Часть текста: 22 сентября : «Вручитель сего, подполковник В. А. Зубов, желая служить в армии, просит быть отправлен к тебе; в молодых его летах я должна ему отдать справедливость, что, сколько я приметить могла, он в самых добрых расположениях и полон усердием выполнить всего ему порученное. Он отнюдь не желал здесь жить празден и спешит теперь к тебе застать осенние важные действия. Я соверщенно уверена, что ты сего молодого человека будешь жаловать; il me parait a moi que c’est un enfant vraiment interessant; брат же его чрезвычайно любит и всю свою надежду на тебя кладет, что его не оставишь, в чем, надеюсь, и не обманется». — «Моего корнета», отвечал Потемкин, «я паче и паче люблю за его вам угодность; о брате его я все приложу попечение сделать его годным в военном звании, в котором проведу чрез все наши мытарства; не упущу ничего к его добру, a баловать не буду». 29 декабря 1790, в воскресенье, Храповицкий записал в своем дневнике : «Во время доклада моего приехал Валериан Александрович Зубов с...
Входимость: 3. Размер: 88кб.
Часть текста: в поэзии Державина Глава 2 Произведения изобразительного искусства в поэзии Державина "Dans la description d'un tableau, j'indique d'abord le sujet; je passe au principal personnage, de-la aux personnages subordonnes dans le meme grouppe; aux grouppes lies avec le premier, me laissant conduire par leur enchainement, aux expressions, aux caracteres, aux draperies, au coloris, a la distribution des ombres et des lumieres, aux accessoires, enfina l'im-pression de l'ensemble. Si je suis un autre ordre, c'est que ma description est mal faite ou le tableau mal ordonne". Diderot. Pensees detachees sur la peinture. 1 В 1789 г. Державин вернулся в Петербург после пяти лет жизни в провинции. Пока он отсутствовал, столица и ее пригороды украсились новыми, великолепными зданиями. Гваренги построил дом Академии Наук, Эрмитажный театр, Государственный банк. Камерон воздвиг свою колоннаду в б. Царском Селе и строил дворец в б. Павловске. Львов выстроил здание почтамта. Облицовка набережных Невы гранитом была закончена. Число произведений скульптуры и живописи также возросло в столице. Вернувшийся из-за границы Н. ...
Входимость: 2. Размер: 127кб.
Часть текста: домик зеленоватого цвета. Въехав в ворота и со двора поднявшись по темной, узкой и нечистой лестнице, попадал посетитель в квартиру домовладельца - вице-адмирала, члена адмиралтейского совета и Российской Академии Александра Семеновича Шишкова. Если затем пройти из прихожей в столовую и, остановившись у запертых дверей, заглянуть в замочную скважину (как иногда и делали, чтоб узнать, дома ли Александр Семенович)то можно было увидеть маленький, пыльный, с немытыми окнами, заваленный книгами и бумагами кабинет - и почти всегда застать в нем самого хозяина. Было ему лет за пятьдесят; росту он был среднего, сложения сухощавого; его седые с желтизной волосы торчали клочьями. Сухое, холодное лицо с нависшими черными бровями было поразительно бледно. Дома ходил он в шелковом полосатом шлафроке, с голою грудью, в истасканных комнатных сапогах - ичигах. При выездах надевал мундир, довольно поношенный. В нем тотчас виден был человек, одержимый идеей. Рассеянность его была легендарна, его бескорыстие, трудолюбие и беспомощность в житейских делах - безграничны. Жена была ему нянькой и командиром. Звали ее Дарья Алексеевна, как жену Державина, а родом она была голландка, из простых, дочь корабельного мастера, выписанного Петром в Россию. Александр Семенович очень ее побаивался, хотя кроме рассеянности, грехов за ним не водилось. Страстей же было у него три: сухое киевское варенье, катание шаров и шариков из воска, снимаемого со свеч, и славянское корнесловие. Он и предавался обычно всем трем одновременно у себя в кабинете. Корнесловие имело прямое отношение к идее. Шишков был фанатик того, ...
Входимость: 2. Размер: 5кб.
Часть текста: п., стр. 73. Печ. по Изд. 1808 г., т. 3, стр. 79. Подражание 40-й анакреонтической оде. Венерино дитя — Эрот. Комментарий Я. Грота Эта Анакреоновская ода (Εἰς Ἔρωτα, XL и 33) есть одна из тех, которые чаще всего были переводимы на разные языки, в том числе и на русский. Львов в примечании к ней говорит: «Ода сия столько почтена не токмо учеными нынешнего века, но и древними, что и самый замыслами обильный Теокрит из некоторых частных ея красот составил идиллию» (Анакреон, Спб. 1794, стр. 186). И другой переводчик Анакреона, Мартынов (Греч. классики, ч. XXXIII, кн. 26, Спб. 1829, стр. 195), замечает: «Эта песнь трогательнее всех Анакреоновых песней». Впрочем тут Мартынов только повторяет, без указания источника, суждение старинного французского переводчика Анакреода (Longepierre, Париж, 1692, стр. 204): «De toutes les odes d’Anacreon voicy celle qui m’a toujours le plus touche. — La fiction en est toute ingenieuse et toute charmante, l’expression delicate et fine, enfin ce n’est que graces et que beautez.» Много спорили о том, чье стихотворение — Анакреона или Феокрита — заслуживает предпочтения. Один из новейших немецких критиков, Штарк, находит у Феокрита более простоты и сжатости, и потому считает его первоначальным автором, в Анакреоновской же оде видит только подражание (Stark, Quaest. Anacreontic., Лейпц. 1846, стр. 82). Державин сперва перевел ее четырехстопными ямбами. Вот его первоначальная черновая редакция: На розовом кусту почила Пчела, под листьями сидя; В прекрасный пальчик уязвила Венерино дитя. Вскричал, вспорхал крылами, К прекрасной матери бежит: «Пропал!» облившися слезами, «Умру я, матушка!» кричит: «На крылиях я небольшою Змеей ужален в палец тут, — Ах! той, которую пчелою Все землепахари зовут.» Ему богиня...
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Часть текста: цитры глас звенящий, Ни птиц весенних хор гремящий Уж чувств его не усладят И крепка сна не возвратят. Сон сладостный не презирает Ни хижин бедных поселян, Ниже дубрав не убегает, Ни низменных, ни тихих стран, На коих по колосьям нивы Под тенью облаков игривый Перебирается зефир, Где царствует покой и мир. Кто хочет только, что лишь нужно, Тот не заботится никак, Что море взволновалось бурно; Что, огненный вращая зрак, Медведица нисходит в бездны; Что лев, на свод несяся звездный, От гривы сыплет вкруг лучи; Что блещет молния в ночи. Не беспокоится, что градом На холмах виноград побит; Что проливных дождей упадом Надежда, цвет полей, не льстит; Что жрет и мраз и зной жестокий Поля, леса; а там в глубоки Моря отломки гор валят И рыб в жилищах их теснят. Здесь тонут зиждущих плотину Работников и зодчих тьма, Затем что стали властелину На суше скучны терема. Но и средь волн в чертоги входит Страх, грусть и там вельмож находит, Рой скук за кораблем жужжит И вслед за всадником летит. Когда ни мраморы прекрасны Не утоляют скорби мне, Ни пурпур, что, как облак ясный, На светлой блещет вышине; Ни грозды, соком наполненны, Ни вина, вкусом драгоценны, Ни благовонья аромат Минуты жизни не продлят. Почто ж...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: к строгому определению жанров и тщательная разработка их теории. Однако оно в значительной степени отражает и новые литературные веяния, связанные с творческими устремлениями и самого Державина, и многих других членов "Беседы". В самом начале работы Державин рассматривает лирическую поэзию прежде всего как проявление творческого духа поэта: "Лирическая поэзия... отлив разгоряченного духа; отголосок растроганных чувств; упоение или излияние восторженного сердца... Она (ода, — М. А.) не есть, как некоторые думают, одно подражание природе, но и вдохновение оной, чем и отличается от прочей поэзии. Она не наука, но огонь, жар, чувство". 1 Далее, переходя к характеристике различных видов вдохновения, Державин пишет: "Вдохновение не что иное есть как живое ощущение, дар неба, луч божества. Поэт... приходит в восторг, схватывает лиру и поет, что ему велит его сердце... В прямом вдохновении нет ни связи, ни холодного рассуждения...". 2 Интерес этих положений Державина заключается в том, что он, говоря о вдохновении, ни словом не упоминает о рассудке, который, по теории классицизма, должен управлять порывами вдохновения, что было афористически четко сформулировано Буало в "Науке поэзии" и подхвачено его многочисленными последователями. Буало говорит об оде: "Chez elle un beau desordre est un'effet de l'art" (Ее рассчитанный беспорядок есть следствие искусства). Баттё, за которым Державин, по собственному признанию, следовал, подчеркивает, что вдохновение — не непосредственное чувство, а результат искусственного, т....
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: Молчит пустыня, изумленна, И ловит гром твой жадный слух, На крыльях эха раздробленна Пленяет песнь твоя всех дух. Тобой цветущий дол смеется, Дремучий лес пускает гул; Река бегущая чуть льется, Стоящий холм чело нагнул. И, свесясь со скалы кремнистой, Густокудрява мрачна ель Напев твой яркий, голосистый И рассыпную звонку трель, Как очарованна, внимает. Не смеет двигнуться луна И свет свой слабо ниспускает; Восторга мысль моя полна! Какая громкость, живность, ясность В созвучном пении твоем, Стремительность, приятность, каткость Между колен и перемен! Ты щёлкаешь, крутишь, поводишь, Журчишь и станешь в голосах; В забвенье души ты приводишь И отзываешься в сердцах. О! если бы одну природу С тобою взял я в образец, Воспел богов, любовь, свободу, — Какой бы славный был певец! В моих бы песнях жар, и сила, И чувствы были вместо слов; Картину, мысль и жизнь явила Гармония моих стихов. Тогда б, подобно Тимотею, В шатре персидском я возлег, И сладкой лирою моею Царево сердце двигать мог: То, вспламеня любовной страстью, К Таисе бы его склонял; То, возбудя грозой, напастью, Копье ему на брань вручал. Тогда бы я между прудами На мягку мураву воссел, И арфы с тихими струнами Приятность сельской жизни пел; Тогда бы нимфа мне внимала, Боясь в зерцало вод взглянуть; Сквозь дымку бы едва дышала Ее высока, нежна грудь. Иль, храбрых россиян делами Пленясь бы, духом возлегал, Героев полк над облаками В сияньи звезд я созерцал; О! коль бы их воспел я сладко, Гремя поэзией моей Отважно, быстро, плавно, кратко, Как ты, — о дивный соловей! 1795 Примечания Соловей (стр. 230). Впервые — «Приятное и полезное препровождение времени», 1795, ч. 6, стр. 380, с пометой вместо подписи: «Получена из Петербурга от неизвестной...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: как там цветет весна, Как время катится в Казани золотое! О колыбель моих первоначальных дней! Невинности моей и юности обитель! Когда я освещусь опять твоей зарей И твой по-прежнему всегдашний буду житель? Когда наследственны стада я буду зреть, Вас, дубы камские, от времени почтенны! По Волге между сел на парусах лететь И гробы обнимать родителей священны? Звучи, о арфа! ты всё о Казани мне! Звучи, как Павел в ней явился благодатен! Мила нам добра весть о нашей стороне: Отечества и дым нам сладок и приятен. 1798 Примечания Арфа (стр. 275). Впервые — «Аониды», 1798—1799, кн. 3, стр. 14, под заглавием «К арфе NN». С поправками — Ан. п., стр. 98. Печ. по Изд. 1808 г., т. 3, стр. 110. «Соч. в Званке 1798 Пелагее Михайловне Бакуниной» (Об. Д., 717). Пелагея Михайловна Бакунина (см. выше) играла на арфе. Как время катится в Казани золотое. «Потому что тогда император Павел посещал Казань» (Об. Д., 718). Павел I посетил Казань в мае 1798 г. Это событие имеет в виду и стих «Звучи, как Павел в ней явился благодатен» (7-я строфа). Невинности моей и юности обитель — Казань, где Державин вырос и учился в гимназии. И гробы обнимать родителей священны? «В Казанском уезде в селе Егорьеве находится кладбище рода Державина» (Об. Д., 718)....
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Часть текста: и возвратился в залу". Этот рассказ обыкновенно понимается как иллюстрация несоответствия поэтического образа — точнее, образа поэта — и реальности, как описание дряхлого человека, который думает более о физиологии, чем о поэзии. Но ведь он может восприниматься и иначе. Удивительным образом облик Державина в этом эпизоде соответствует стилистике его произведений, чарующему своеобразию его стиля. Ведь это принцип поэтики Державина — сочетание несочетаемого, "низкое" слово в поэтическом контексте, стилистика контрастов. Певец "Водопада" произнес слово нужник — так что же? в этом весь Державин с его естественностью, столь своеобразно сочетающейся с игровым началом! Не парадоксально ли: Дельвиг, принадлежащий к новому поколению, — в сущности, куда более архаичен в этом эпизоде, нежели Державин! Говорить о языке Державина трудно — куда труднее, чем о языке Тредиаковского, Сумарокова, Ломоносова. Почему так? Потому что он ближе к нам — и не только по времени. Он ближе к нам потому, что мы — в какой-то мере — находимся в русле созданной им традиции. Какие-то приемы, новые для своего времени, которые должны были поражать современников, — нами не воспринимаются как новые; то, что призвано эпатировать, может приниматься как нечто вполне естественное и закономерное. В еще большей степени это можно сказать о Пушкине, и если Державин в какой-то мере архаичен, то архаичен он именно в перспективе Пушкина, который во многом продолжает Державина и, так сказать, "перекрывает" его. Разумеется, между ними есть и отличия; о них я скажу позднее. Чтобы почувствовать Державина — необходимо освободиться от Пушкина; все мы знаем, как трудно это сделать — мы ведь воспитаны на Пушкине. Поэтому для того, чтобы оценить...